БИБЛИЯ

БИБЛИЯ (от греч. βίβλια – «книги») – совокупность текстов различных эпох и авторов, принимаемая всеми христианскими вероисповеданиями как Священное Писание. Результат ведшейся когда-то сложной работы по отбору этих текстов принято называть каноном, а более или менее близкие по жанру, но не вошедшие в канон тексты – апокрифами. Первая часть Библии, состоящая в оригинале из текстов на древнесемитских языках (древнееврейском, отчасти арамейском) и обозначаемая у христиан как «Ветхий (т.е. Старый) Завет», за вычетом нескольких книг, принятых в православный и католический канон (хотя не включаемых в канон протестантскими конфессиями), является Священным Писанием также для иудаизма [ИУДАИЗМ], в среде приверженцев которого он обозначается еврейской аббревиатурой «Танак» по первым буквам слов «Тора» (torah), «Пророки» (nebijim) и «Писания» (ketubim). Вторая часть Библии, существующая как сумма греческих текстов и принимаемая только христианством, имеет обозначение «Новый Завет». Оба эти обозначения связаны с центральной идеей Библии – идеей «завета» (евр. breit, греч. διαθήκη, лат. testamentum), т.е. взаимного обещания верности, союза, который Бог заключает со своими избранниками: Ветхий Завет повествует о заключении такого союза с Авраамом и его потомками, о его обновлении при чудесном исходе евреев из Египта, о верности Бога этому избранному народу, причем у пророка Иеремии впервые употребляется словосочетание «новый завет», говорящее о более чистых и углубленных отношениях людей к Богу (31, 31–33: «Вот наступают дни, говорит Господь, когда Я заключу с домом Израиля и с домом Иуды новый завет, ...вложу закон Мой во внутренность их, и на сердцах их напишу его»); тема Нового Завета – осуществление именно этого обетования для уверовавших во Христа иудеев и язычников. Таков изначальный смысловой контекст христианских (и, разумеется, неприемлемых для иудаизма) взаимосоотнесенных терминов «Ветхий Завет» и «Новый Завет».

С этой ключевой идеей «завета» связаны особенности понятийного языка Библии, напр., то обстоятельство, что евр. ʻemunah, переводимое как «вера», означает прежде всего верность; в контексте Библии вера – это не столько мнение, образ мыслей, принятие определенных представлений в качестве истинных, сколько готовность хранить обязательства завету с Богом, из которых соответствующие им представления вытекают вторичным образом. Образец верности для Библии есть верность Самого Бога: «Бог верный хранит завет (Свой)» (Вт. 7, 9, ср. 2 Цар. 22, 33 и др.). В новозаветных текстах «свидетелем верным» именован Христос (Откр. 1, 5 и др.). Библейская семантика отчасти сохраняется в присущем – вслед за греческим и латинским – церковнославянскому языку обыкновении называть верующих «верными» («литургия верных» – та часть богослужения, на которой имеют право присутствовать только верующие и крещеные лица). Смысловой момент верности символически сближает «завет» с браком (который по-еврейски мог обозначаться тем же словом, см. Мал. 2, 14, где «законная жена твоя» Синодального перевода соответствует словам, буквально означающим «жена завета твоего»). Ветхозаветная пророческая литература описывает «завет» между Богом и Его народом как Его нерасторжимый брак с недостойной, но любимой женой (напр., Иез. 16). При описании реальности «завета» часты метафоры, взятые из сферы брачной любви (напр., Ис. 62, 5 обращается к Иерусалиму: «Как жених радуется о невесте, так будет радоваться о тебе Бог твой»). Только в этом контексте мыслима возможность понять такой специфический текст, как Песнь песней со всей ее любовно-лирической образностью в качестве символического изображения «завета»; такое понимание, принятое уже иудейскими книжниками, сделало возможным включение этой книги в канон Библии, а затем многочисленные мистические ее толкования, также и в христианской традиции, начиная уже со святоотеческих времен. «Жених» – традиционное обозначение Мессии-Христа (Мф. 9, 15; Мр. 2, 19; Лк. 5, 34), а брачный пир – эсхатологического свершения в конце времен (Мф. 25, 1–13 и др., ср. «брак Агнца» в Апокалипсисе, 19, 7); не случайно первое всенародное чудо Христа, знаменующее Его мессианское достоинство, сотворено на свадьбе (Ио. 2, 1–11).

Ветхий Завет (далее ВЗ) объединяет в себе тексты целого тысячелетия (12–1 вв. до н.э.). Он существует в двух версиях: т.н. масоретской (по наименованию еврейских ученых 1-го тысячелетия н.э.), как оригинальный еврейско-арамейский текст (с диакритическими знаками, плодом работы этих ученых), и как т.н. Септуагинта (лат. «Семьдесят», на традиционном языке русского православного богословия «Перевод 70 толковников») – греческий перевод, возникший в Александрии эллинистической эпохи (3–1 вв. до н.э.) и дополненный новыми текстами, отчасти переведенными на греческий, отчасти написанными по-гречески, порой и сюжетно связанными с недавними историческими событиями (как I и II Книги Маккавеев). Хотя Септуагинта возникла в иудейской среде еще до возникновения христианства, ее судьба оказалась тесно с ним связана; именно она легла в основу рецепции ВЗ у христиан греко-римского мира, а иудаизм позднее отказался от нее. Между версиями имеется некоторое количество расхождений, связанных с неизбежной вариативностью письменного предания в древние времена (тенденциозные мотивы для такой вариативности, связанные с борьбой религиозных течений, не могут быть полностью исключены, но их значения не надо преувеличивать, как неоднократно делалось с обеих сторон в межрелигиозной полемике).

Первая и центральная часть канона ВЗ – Пятикнижие (греч. Πεντάτευχος), или Тора (евр. torah, собственно «учение», в традиционной христианской передаче, имеющей древние корни, – «закон»). Ее открывает Книга Бытия (греч. Γένεσις – «происхождение, становление», евр. название, как и для последующих книг ВЗ, по первым словам – Berešit, т.е. «В начале»), имеющая форму т.н. мировой хроники: рассказ о сотворении мира, о грехопадении Адама, о разрастании человечества и его разделении на племена и народы подготовляет центральную тему избрания прародителя еврейского народа Авраама, распространившегося через его сына Исаака, его внука Иакова и через 12 сыновей Иакова (прародителей 12 «колен Израилевых») – на всех его потомков. Следующие книги повествуют об «исходе» народа Божия во главе с пророком Моисеем из рабства в Египте, увенчанном дарованием этому народу богоустановленного сакрального закона на горе Синай через Моисея, о скитаниях в пустыне и приходе в «землю обетованную» (Палестину); центральная тема – законодательство, простирающееся от основных религиозно-нравственных принципов (10 заповедей) до детальных ритуальных указаний и юридических норм. Важно, что для сознания, выразившегося в ВЗ, нет и не может быть никакой грани, принципиально разделяющей то и другое. За Пятикнижием следуют хроникальные книги, непосредственно продолжающие повествование – через завоевание Палестины и домонархическую пору власти т.н. «судей» (шофетов, ср. лингвистически родственный карфагенский термин «суффеты») к возникновению на рубеже 2-го и 1-го тысячелетий до н.э. Израильского царства, затем к его разделению на южное (Иудейское) и северное (Израильское) царства и к дальнейшим кризисам. Вместе с собственно пророческими текстами (Исайя, Иеремия, Иезекииль и т.н. малые пророки) эти книги составляют 2-ю часть масоретской версии ВЗ – «Пророки». Пророческая литература, расцветшая со 2-й половины 8 в. до н.э., ставит рядом с юридически-ритуалистической традицией интенсивную акцентировку нравственного принципа; так, у пророка Осии (8 в. до н.э.) Господь говорит: «милости хочу, а не жертвы» (6, 6). Особое значение имеют пророчества о страданиях Праведника, отнесенные христианством к личности Христа, прежде всего вошедшие в 6 в. до н.э. в Книгу Исайи (т.н. Девтероисайя, т.е. «Второисайя») разделы 42, 1–4; 49, 1–6; 50, 4–9; 52, 13–53, 12. Наконец, поэтические произведения разных жанров и т.н. «книги премудрости» – Псалтирь (религиозные гимны, по большей части связанные с храмовым богослужением), Кн. Притчей Соломоновых (дидактические афоризмы), Кн. Иова (исключительно острая постановка вопроса о смысле страдания), Песнь песней, Плач Иеремии (оплакивание гибели Иерусалима), Екклезиаст (снова афоризмы, выражение далеко заходящего скепсиса), – а также Кн. Даниила (легенды о пророке, соединенные с пророчествами отчасти эсхатологического характера, 2, 4–7, 28 на арамейском языке) соединены в масоретском разделе «Писания» с дальнейшими хроникальными книгами, к которым примыкает также Кн. Руфь, поскольку последняя фраза включает ее новеллистический сюжет в предысторию царской династии.

Новый Завет (далее НЗ) – это собрание текстов 2-й пол. 1 в. н.э., дополненное в нач. 2 в., на греческом языке (т.н. койнэ). Основу составляют тексты повествовательные: 4 Евангелия (греч. εὐαγγέλιον – «благовестие») – от Матфея, от Марка, от Луки и от Иоанна (далее Мф, Мк, Лк и Ин) и примыкающие к Лк и сознательно продолжающие его Деяния апостолов (ср. посвящения одному и тому же лицу в начале того и другого текста). Предмет повествования в Евангелиях – жизнь, чудеса, учение, казнь (через обычное в практике римских оккупантов Палестины распятие на кресте) и посмертное воскресение Иисуса Христа, а в Деяниях апостолов – первые шаги новорожденной христианской Церкви в Иерусалиме, начало проповеди христианства среди язычников и специально миссионерская деятельность апостола Павла. Первые 3 Евангелия объединены большим количеством общих эпизодов, в связи с чем их принято называть «синоптическими» (т.е. допускающими общий взгляд на их совокупность); особняком стоит Ин, не только отмеченное особенностями понятийного словаря, но и предполагающее иную хронологию событий и ставящее в центр такие эпизоды (напр., воскрешение Лазаря), которых вообще нет у т.н. синоптиков. То обстоятельство, что различные Евангелия имеют различный подбор излагаемых эпизодов, а также частные разноречия в их изложении, побуждало собрать евангельские повествования в единый сводный текст; это и было осуществлено в середине 2 в. Татианом, создателем т.н. Диатессарона (греческий музыкальный термин, означающий четвероякую гармонию). Но хотя Диатессарон был весьма популярен в раннехристианские времена, в особенности у различных «варваров» от сирийцев до германцев, в конце концов Церковь сделала смелый выбор в пользу 4 различных Евангелий. Уже их облик и круг интересов представляет контрасты. Так, для Мф характерно обращение прежде всего к иудейскому читателю (начиная с генеалогии Христа, возводимой к Аврааму и Давиду, и сопутствующих этой геналогии нумерологических замечаний о троекратно повторенном числе 14 – числовом значении имени Давида, что в еврейском обиходе называлось «гематрией»), в связи с чем уместно вспомнить свидетельство раннехристианского автора Папия Иерапольского (1–2 вв.), утверждавшего, что Мф было первоначально написано на языке, который Папий называет «еврейским» и который во всяком случае был семитским (Eus. Η. Ε. 3, 39, 3, ср. новейшую попытку уточнить это свидетельство: Свящ. Л.Грилихес. Археология текста. Сравнительный анализ Евангелий от Матфея и Марка в свете семитской реконструкции. М., 1999). Мк имеет в виду жителя Римской империи, мало связанного с какой бы то ни было особой культурной традицией; Лк обращается к носителям эллинистической культуры, что сказывается уже в изящных литературных посвящениях и Евангелия, и Деяний апостолов некоему Феофилу; наконец, Ин предполагает круг читателей, объединенных интересом к мистике, язык которой имеет определенное сходство с мистикой ессейских кругов (характерно тяготение к дуальным антитезам «свет» – «мрак» и т.п.). Огромную литературу вызвал вопрос о зависимости одних синоптических Евангелий от других (т.н. синоптическая проблема). В мировой науке широко принята восходящая к 18 в. т.н. теория двух источников: она предполагает, что самое раннее из Евангелий – Мк, служивший основой для повествования Мф и Лк, что вторым общим источником послужило собрание речений Христа и повествовательных эпизодов, обозначаемое как Q (от нем. Quelle –«источник»). Наряду с этим продолжает иметь остающихся в меньшинстве, но вполне серьезных приверженцев т.н. гипотеза Гризбаха (1745–1812), утверждающая, напротив, зависимость Мк и от Мт, и от Лк. Много дискуссий вызывает структура Деяний апостолов. За всей этой начальной и самой важной, повествовательной частью НЗ следуют послания апостолов – поучительные в доктринальном и моральном смысле эпистолярные тексты, обращенные к христианским общинам или, реже, к отдельным лицам. Особое значение принадлежит корпусу 14 посланий, связываемых с именем апостола Павла. По крайней мере важнейшие среди них очевидным образом принадлежат этому первостепенному раннехристианскому мыслителю, предложившему первый опыт мыслительной систематизации христианского вероучения; они отличаются очень оригинальной стилистикой, изобилуют парадоксальными заострениями формулировок и неожиданными переходами от одной мысли к другой, что нередко затрудняет понимание. Внимание этих посланий к внутренним, так сказать экзистенциальным, противоречиям человеческого бытия сделали их особенно важным импульсом для западной духовности, начиная с Августина [АВГУСТИН] и включая Лютера [ЛЮТЕР] и других инициаторов Реформации [РЕФОРМАЦИЯ]. Заключительная книга НЗ – Апокалипсис, или Откровение Иоанна Богослова: это эсхатологическое повествование о грядущих событиях последних времен, понятийный и образный язык которого предвосхищен поздней пророческой литературой ВЗ, а также послебиблейской апокалиптикой.

Хотя Библия вмещает тексты более чем за тысячелетие, ей присуще определенное содержательное единство. Составители канона, с умыслом располагая тексты таким образом, чтобы Библию открывали слова Кн. Бытия «В начале сотворил Бог небо и землю», а замыкали слова Апокалипсиса «Ей, гряди, Господи Иисусе», чтобы довести до читателя динамическое напряжение между началом и концом священной истории, только подчеркивали то, что присутствует в самих текстах. Для того, чтобы понять своеобразие Библии в сравнении с другими «священными книгами» человечества, полезно понять, чего в Библии нет или почти нет. Поскольку Бог един, отсутствуют мифологические сюжеты Его истории, которая включала бы взаимоотношения с другими божествами; единственный сюжет, и притом сквозной, – Его «завет» с людьми. Мы не встречаем мифологизирующего интереса к устройству множества миров, впечатляющей игры в нечеловечески огромные сроки, взрывающие всякую человеческую меру вещей, вроде «дней Брахмы» в индуизме (по 8640000000 лет каждый!). Хотя из Библии пытались в пору Средневековья вычитывать космологию, и на заре Нового времени это даже приводило к конфликтам «разума» с «верой» (процесс Галилея), настоящая тема Библии – то, что на русском богословском языке называется «священной историей», а в западной теологической терминологии – «историей спасения» (лат. historia salutis, нем. Heilsgeschichte): динамика событий жизни народа и жизней душ, в которой овеществляется тема «завета». Библия почти не описывает – как в буквальном смысле (если о Давиде сказано 1 Цар. 16, 12, что он был «белокур, с красивыми глазами», то это уже очень много, а о внешности Христа не сказано ничего), так и в смысле богословски-метафизическом: вера в Бога Библии основывается не на Его свойствах, атрибутах и т.д., но на Его делах, будь то избавление Израиля от рабства в Египте, будь то исцеления Христа, Его смерть и Его воскресение.

ПЕРЕВОДЫ БИБЛИИ. О Септуагинте см. выше. Еврейская культура создала в римскую эпоху традицию т.н. «таргумов», т.е. переводов ВЗ, подчас переводов, интерпретирующих на разговорный в эту эпоху арамейский язык. Особое значение принадлежит древним сирийским переводам Библии уже потому, что сирийцы были максимально близки среде палестинского еврейства в географическом, этнокультурном и, главное, языковом отношении, поскольку сирийский язык – не что иное, как северно-месопотамский диалект того самого арамейского языка, который звучит уже в ВЗ и на котором разговаривали в Палестине во времена НЗ. Есть основания полагать, что в сирийских переводах НЗ, прежде всего в древней Пешитте, могли удержаться обороты речи говорившего по-арамейски Иисуса Христа (в этом смысле интересны случаи, когда мы встречаем игру слов, утраченную в греческом тексте, ср. Black M. An Aramaic Approach to Gospels and Acts, 3 ed. Oxf., 1969). Особую роль в истории европейской культуры сыграл латинский перевод, осуществленный в кон. 4 в. блаж. Иеронимом (ок. 342–420), изучившим для этого еврейский язык; из его соединения с некоторыми частями более старого перевода возникла т.н. Вульгата (собственно editio Vulgata – «общепринятое издание», термин восходит к официальному изданию Римской курии 1590), вплоть до 2 Ватиканского собора (1962–65) лежавшая в основе теологического и литургического творчества в ареале католицизма. Из древних переводов следует также отметить коптский, эфиопский, армянский, грузинский, а также готский (4 в.), осуществленный арианским епископом Ульфилой и дошедший частично. Когда практика перевода на народные языки оспаривалась в римских кругах, все более склонных придавать сакральное значение латыни, в сфере влияния византийской Церкви (в Моравии, затем в южнославянском регионе) возникает славянский перевод Библии, созданный братьями Кириллом (826–869) и Мефодием (ок. 815–885), «апостолами славян», и их учениками. Этот перевод, ориентированный на передачу сложного лексического и синтаксического строя греческого языка, вылепил из податливого языкового материала особый язык, который принято называть старославянским (а в его позднейшем, вплоть до наших дней, литургическом функционировании – церковнославянским).

На Западе предреформационная пора создает условия для новых переводов Библии на народные языки, порождаемые возрастающим желанием эмансипирующегося читателя без посредничества теологов самому разобраться, что именно на самом деле сказано в Писании. Переводческая деятельность, особенно активная к кон. 15 в. и часто вызывающая конфликты с католическими церковными инстанциями, увенчивается переводом Лютера [ЛЮТЕР], завершенным к 1534 (перевод НЗ был издан уже в 1523); это очень яркое литературное явление, отмеченное большой энергией и народной выразительностью немецкого языка, сильно стимулировавшее дальнейшее развитие немецкой литературы. Если эта инициатива, хотя и вобравшая в себя опыт многих попыток перевода, тем не менее стоит под знаком личного таланта и темперамента переводчика, веками принятая в англиканском обиходе «Авторизованная версия» явилась успешным итогом долголетней работы, в которой участвовали члены яростно боровшихся между собой религиозных групп Англии. Ее универсальное воздействие на становление норм английского литературного языка сопоставимо с влиянием лютеровского перевода в Германии. Новое время дало множество альтернативных переводов. Следует также отметить переводы ВЗ на немецкий язык, осуществленные со стороны иудаизма; в эпоху Просвещения [ПРОСВЕЩЕНИЕ] – М.Мендельсоном [МЕНДЕЛЬСОН], в эпоху постсимволистского «модерна» – M.Бубером. Их направление в некотором смысле противоположно: если первый ориентируется на абстрактно-общечеловеческий язык «естественной религии», второй хочет передать колоритную архаику, не укладывающуюся в классические европейские нормы.

В России продолжительное время был принят только перевод Библии на церковнославянский язык, восходящий к инициативе Кирилла и Мефодия, но не раз подвергавшийся существенным переработкам; он до сих пор употребляется в богослужебном обиходе. Работа над русским переводом, начавшаяся уже к 1816 (см. Господа нашего Иисуса Христа Новый Завет. СПб., 1823), шла сквозь многочисленные конфликтные ситуации; первая полная публикация произошла только в 1876. Этот перевод, во многих отношениях оказавшийся исторически необходимым и нередко оправданным компромиссом (между прочим, в отношении к книгам Ветхого Завета обращение к Септуагинте соседствовало с оглядкой на еврейский текст), принято называть Синодальным; эта осмотрительно выполненная, подчас расплачивающаяся за осмотрительность некоторой нечеткостью решений работа – до сих пор единственный перевод Библии, рекомендованный верующим для внелитургического пользования Русской Православной Церковью (и признаваемый некоторыми протестантскими организациями России). Интересно, что в фольклорное и бытовое употребление он почти не вошел: даже мы в настоящее время скажем по-славянски «не убий», а не в Синодальном переводе – «не убивай». За время, истекшее с его появления, он подвергался осторожному лексическому и пунктуационному поновлению. Перевод Нового Завета, осуществленный К.П.Победоносцевым (Новый Завет. Опыт по усовершенствованию перевода на русский язык. СПб., 1906), ориентирован прежде всего на традицию славянского перевода. Необходимо отметить неизбежно тенденциозную работу: Толстой Л.Н. Соединение и перевод четырех Евангелий. Женева, 1892–1894. Уже с середины 19 в. не раз появлялись также переводы Ветхого Завета с масоретского текста, предназначенные «для употребления евреям». В 50-е гг. 20 в. силами русской эмиграции, возглавляемыми епископом Кассианом (Безобразовым), прекрасным знатоком греческого языка, была начата работа над новым переводом Нового Завета, впервые изданным полностью в 1970; этот перевод старается не отходить без необходимости ни от стиля Синодального перевода, ни от частностей греческого текста (вплоть до порядка слов), к его достоинствам принадлежат точность и отчетливость в выявлении смысла, к недостаткам – некоторая суховатость интонации. В советское время удалось издать в составе тома «Поэзия и проза Древнего Востока». М., 1973, литературные переводы некоторых книг ВЗ в переводах И.Дьяконова, С.Апта, И.Брагинского и С.Аверинцева. Конец советского атеистического официоза вызвал взрыв переводческой работы над Библией, притом как в России, так и за границей – в расчете на русского читателя. Вот далеко не полный перечень отечественных переводческих инициатив последнего времени:

1. Ветхий Завет: От Бытия до Откровения. Учение. Пятикнижие Моисеево, пер., введение и комментарии И.Ш.Шифмана. М., 1993 (академическая работа известного семитолога); Пятикнижие Моисеево, или Тора, с рус. переводом, комментарием, основанным на классических толкованиях... под ред. Г.Брановера, I–V. Иерусалим, 1990–1994 (перевод имеет в виду потребности современного русскоязычного иудаиста, с уклоном в сторону хабаднического хасидизма, что особенно ощутимо в подборе толкований); Бытие, пер. Международного Библейского об-ва, 1998.

2. Новый Завет: Евангелия, пер. о. Л.Лутковского. М., 1991, чему предшествовало журнальное издание: «Литературная учеба», 1990 (эклектическая работа без систематически применяемых принципов); Канонические Евангелия, пер. В.Н.Кузнецовой. М., 1992; Письма апостола Павла, пер. ее же. М., 1998; Евангелие от Марка, Евангелие от Иоанна, Послание к римлянам, Апокалипсис. СПб., 1997.

Литература:

1. Прот. Столярский П. Опыт библейского словаря собственных имен, т. 1–5. СПб., 1879–1887;

2. Архим. Никифор. Иллюстрированная полная популярная библейская энциклопедия. М., 1891 (репринт: Корнталь, 1989; М., 1990);

3. Корсунский И. Перевод Семидесяти. Его значение в истории греческого языка и словесности. Сергиев Посад, 1898;

4. Толковая Библия, или Комментарий на все книги Св. Писания Ветхого и Нового Завета, т. 1–3. СПб., 1904–13 (репринт: Стокгольм, 1987);

5. Словарь библейского богословия. Брюссель, 1990;

6. Библия. Литературные и лингвистические исследования, вып. 1. М., 1998;

7. Tresmontant С. Études sur la métaphysique biblique. P., 1955;

8. Filson F.V. Which Books belong to the Bible? A Study of the Canon. Phil., 1957;

9. Barthel P. Interprétation du langage mythique et théologie biblique. Leiden, 1963;

10. The Cambridge History of the Bible, ed. by L.Greenslade. Cambr., 1963 ff.;

11. Campenhausen H.V. Die Entstehung der christlichen Bibel. Tüb., 1968;

12. Die Einführung in die Methoden der biblischen Exegese. Würzburg, 1971;

13. Barr J. The Semantics of Biblical Language. L. – Phil., 1983;

14. The Literary Guide to the Bible, ed. by R.Alter and F.Kermode. L., 1987;

15. Dictionary of Biblical Interpretation, ed. by R.J.Coggins and J.L.Houlden. L. – Phil., 1990.

Ветхий Завет:

1. Юнгеров П.А. Общее историко-критическое введение в священные Ветхозаветные книги. Казань, 1902;

2. Он же. Частное историко-критическое введение в священные Ветхозаветные книги, 1–2. Казань, 1907;

3. Велльгаузен Ю. Введение в историю Израиля, пер. И.Никольского. СПб., 1909;

4. Гершензон М.О. Ключ веры. П., 1922 (философские размышления известного историка русской культуры над Библией);

5. Карташев А.В. Ветхозаветная библейская критика. Париж, 1947;

6. Аверинцев С.С. Греческая «литература» и ближневосточная «словесность»... – В сб.: Типология и взаимовлияние литератур древнего мира. М., 1971;

7. Он же. Древнееврейская литература. – В кн.: История всемирной литературы. М., 1983, с. 271–302;

8. Он же. Премудрость в Ветхом Завете. – «Альфа и Омега», 1994, № 1, с. 25–38;

9. прот. Мень А. Как читать Библию? Руководство к чтению книг Ветхого Завета. Брюссель, 1981;

10. Фрэзер Дж. Фольклор в Ветхом Завете. М., 1985;

11. Вейнберг И.П. Человек в культуре древнего Ближнего Востока. 1986;

12. Шифман И.Ш. Ветхий Завет и его мир. М., 1987;

13. Toв Э. Текстология Ветхого Завета. М., 1999;

14. Schmidt H. Die religiöse Lyrik im Alten Testament. Tüb., 1912;

15. Albright W.F. From the Stone Age to Christianity. N. Y., 1946, 2 ed. 1957;

16. Idem. The Biblical Period from Abraham to Ezra. N. Y., 1963;

17. Idem. Yahweh and the Gods of Canaan. L., 1968;

18. Sellin E., Fohrer G. Einleitung in das Alte Testament, 11. Aufl., Hdlb., 1969;

19. Friedman R.E. Who Wrote the Bible? L., 1987;

20. Die Septuaginta zwischen Judentum und Christentum, hrsg. v. M.Hengel und A.M.Schwemer. Tüb., 1994.

Новый Завет:

1. Глубоковский H.H. Лекции по Священному Писанию Нового Завета... СПб., 1892–1901;

2. Он же. Благовестие св. апостола Павла по его происхождению и существу, т. 1–3. СПб., 1905–12;

3. Он же. Благовестие христианской славы в Апокалипсисе. Джорданвилль, 1966;

4. Mypemoв M.Д. Новый Завет как предмет православно-богословского изучения. Сергиев Посад, 1915;

5. Он же. Четвероевангелие. Сергиев Посад, 1915;

6. Жебелев С.А. Евангелия канонические и апокрифические. Пг., 1919;

7. Eп. Кассиан (Безобразов). Христос и первое христианское поколение. Париж, 1950 (репринт: Париж, 1993);

8. Аверинцев С.С. Истоки и развитие раннехристианской литературы. – В кн.: История всемирной литературы, т. 1. М., 1983;

9. Мецгер Б.М. Текстология Нового Завета. М., 1998;

10. Левинская И. Деяния апостолов. Историко-филологический комментарий, гл. 1–8. М., 1999;

11. Deissmann A. Licht vom Osten. Das Neue Testament und die neuentdeckten Texte der hellenistisch-römischen Welt. Tüb., 1909;

12. Barth K. Der Römerbrief, 1919;

13. Grant F.С. The Gospels. Their Origin and Growth. N. Y., 1957;

14. Schrecker G. und Schnelle U. Einführung in die neutestamentliche Exegese. Gött., 1985;

15. Aland K., Aland B. Der Text des Neuen Testaments. Einführung in die wissenschaftlichen Ausgaben sowie in Theorie und Praxis der modernen Textkritik, 2. Aufl. Stuttg., 1989.

Периодика:

1. Мир Библии. Иллюстрированное периодическое издание Российского Библейского об-ва, 1993–96, с 1997 альманах библейско-богословского Института Св. Апостола Андрея (далее ББИ);

2. Альфа и Омега. Ученые записки Общества для распространения Священного Писания в России. М., 1994 слл.;

3. Страницы. Журнал ББИ. М., 1996 слл.

С.С.Аверинцев