ПАНЭТИЙ

ПАНЭТИЙ (Παναίτος) Родосский (ок. 180 до н.э., Линд, Родос – после 110 до н.э., Афины ?) – греческий философ, реформатор стоицизма [СТОИЦИЗМ], основатель учения Средней Стои. Происходил из старинного рода. Учился в Пергаме у Кратета из Малла [КРАТЕТ ИЗ МАЛЛА]; в Афинах слушал Диогена Вавилонского [ДИОГЕН ВАВИЛОНСКИЙ] и Антипатра из Тарса, после которого возглавил стоическую школу (ок. 129 до н.э.). Некоторое время жил в Риме, где поддерживал отношения со Сципионом Эмилианом и Полибием. Помимо философии занимался, по-видимому, историей и географией. Наиболее известные ученики – Дионисий Киренский [ДИОНИСИЙ КИРЕНСКИЙ], Гекатон [ГЕКАТОН] Родосский, Посидоний [ПОСИДОНИЙ]. От сочинений Панэтия – «О промысле», «О надлежащем» (в трех книгах), «О философских направлениях», «О Сократе», «О благодушии», письма к Туберону – сохранились незначительные фрагменты (ок. 70), что крайне затрудняет реконструкцию его учения.

Программной целью Панэтия было, по-видимому, создание «синтетической» философии путем обогащения стоической доктрины элементами платонизма (а также перипатетического и др. учений). Прокл (In Tim. I p. 162, 12 Diehl) считает Панэтия платоником. Теорией познания (как и логикой) Панэтий, видимо, специально не занимался. Его физическая доктрина излагалась, вероятно, в трактате «О промысле». Как и Боэт Сидонский, он (возможно, под влиянием критики Карнеада [КАРНЕАД]) отрицал учение о «воспламенении» (Philo. De aetern. m. 76; Cic. De nat. deor. II 118); сомневался в мантике (Cic. De div. II 88; Diog. L. VII 149), хотя и не отрицал ее открыто. Провиденциально гарантированное совершенство космоса должно свидетельствовать в т.ч. и о том, что человек как носитель разума – венец творения (Cic. De div. II 139; 141). Панэтий может быть назван вторым (после Хрисиппа [ХРИСИПП]) реформатором стоической антропологии. В отличие от Хрисиппа он считал, что аффективная сторона души существует самостоятельно наряду с разумной: часть души – импульс, часть – разум (Cic. De off. I 101; 105; 132). Душа смертна: в этом одном, по словам Цицерона, Панэтий разошелся с Платоном (Tusc. I 79). Однако Панэтий допускал только психологический, но не метафизический дуализм, который совершенно разрушил бы все здание стоической догматики.

Трансформация психологии привела Панэтия к серьезным новациям в этике («О надлежащем»). Формула конечной цели «жизнь согласно побуждениям, данным природой» (τὸ ζῆν κατὰ τὰς δεδομένας ἐκ φύσεως ἀφορμάς – Cl. Al. Strom. II 21, 129, 4) подразумевала включение в понятие блага «природных» ценностей – здоровья, красоты и т.п. – и смягчала ригоризм раннестоической этики: четыре природных влечения – к познанию мира, к общению с др. людьми, к возвышению собственной души (к главенству) и к упорядочению жизни (De off. I 11–17) – развиваются в добродетели и одновременно служат основой «надлежащего». Совокупность этих влечений передается понятиями «нравственно-прекрасное» (καλόν = honestum), или «подобающее» (πρέπον = aptum, decorum) (ib. I 14; I 126), подчеркивающими момент разумно-природного и эстетически упорядоченного долженствования: все, что «нравственно-прекрасно», «подобает» (I 94; 96). Т.о., впервые в истории стоической догматики традиционные добродетели (лишь мужество заменено «величием души» – μεγαλοψυχία – magnitude animi) непосредственно выводятся из «первичного по природе», «надлежащее» приравнивается к добродетели, а «безразличное» возвышается до блага, без которого невозможно счастье (Diog. L. VII 128), – этим открывается путь (хотя и не пройденный до конца) для соединения благополучия и добродетели в счастье. Образ «мудреца» для Панэтия был, вероятно, лишь необходимой методологической абстракцией (ср. Sen. Ер. 116, 5). Вершину реального «продвижения» к мудрости представляла добродетель «величия души», связывающая этику Панэтия с его политической программой: синтез справедливости и мужества воплощается в совершенном государственном деятеле, вроде Сципиона; государство – нравственная институция, корни которой уходят в первичные влечения (Cic. De rep. I 34). Вероятно, не без влияния Панэтия в кружке Сципиона стал оформляться круг ценностей, смысл которых Цицерон выразил в понятии humanitas: совершенство человеческих способностей, оформленное как риторическое совершенство, благовоспитанность и общая «цивилизованность» (Cic. De or. I 33; 71; II 85–86; III 58; 94 etc.; Quintil. Inst. or. II 15, 33).

Фрагменты:

1. Panaetii Rhodii fragmenta, coll. M. van Sraaten. Leiden, 1952, 2 ed. 1962;

2. Panezio di Rodi, Testimonianze, ed., trad. e comm. F.Alesse. Napoli, 1997.

Литература:

1. Pohlenz M. Antikes Führertum, Cicero «De officiis» und das Lebensideal des Panaitios. Lpz. – B., 1934;

2. Labowski L. Die Ethik des Panaitios. Lpz., 1934;

3. Straaten M. van. Panétius, sa vie, ses écrits et sa doctrine avec une édition des fragments. Amst., 1946;

4. Grilli A. Studi paneziani. – «Studi ital. di filol. class.» 29, 1957, p. 31–97;

5. Steinmetz F.-A. Die Freundschaftslehre des Panaitios nach einer Analyse von Ciceros «Laelius de amicitia». Wiesbaden, 1967;

6. Dyck A.R. The plan of Panaetiusʼs Peri tou kathekontos. – «American Journal of Philology» 100, 1979, p. 408–416;

7. Idem. On Panaetiusʼ conception of megalopsychia. – «Museum Helveticum» 38, 1981, p. 153–161;

8. Puhle A. Persona. Zur Ethik des Panaitios. Fr./M., 1987;

9. Alesse F. Panezio di Rodi e la tradizione stoica. Napoli, 1994.

А.А.Столяров