ЕДИНСТВО В АРАБО-МУСУЛЬМАНСКОЙ ФИЛОСОФИИ

ЕДИНСТВО В АРАБО-МУСУЛЬМАНСКОЙ ФИЛОСОФИИ выражалось рядом близких терминов: «вах̣да», «’ах̣адиййа» (реже «вāх̣идиййа») с соответствующими «вāх̣ид», «’ах̣ад» для «единый»; первое передает единство как немножественность, второе – как единственность. Их соотношение емко выразил ал-Фāрāбӣ, указавший, что ’ах̣ад происходит от вах̣ӣд (единственный), не входит в ряд чисел и обозначает то, что не имеет подобия ни в мысли, ни для чувства, тогда как вāх̣ид обозначает то, что «едино по самости» (мутавах̣х̣ид фӣ аз̱-з̱āт). Вах̣х̣ада (делать единым, считать единым) и соответствующее тавх̣ӣд (обеспечение единства в бытии или мысли) замыкают ряд важнейших терминов, группирующихся вокруг понятия единства.

В классической арабо-мусульманской философской и теоретической мысли отмечаются два понимания единства. Первое связано с воспроизведением античного, прежде всего неоплатонического, наследия. Согласно этой точке зрения, хотя единство и понимается в противопоставленности «множественности» (кас̱ра), тем не менее единству может быть причастно и множественное, обладающее с ним «соотнесенностью» (нисба) и потому единое в каком-то аспекте, тем самым приобщающееся к «благородству» (шараф) единого. Здесь «обеспечение единства» (тавх̣ӣд) понимается как обнаружение его в самой множественности. Другое понимание, скорее характерное для собственно арабской традиции разработки этого понятия, предполагает рассмотрение единства в его прямой связи с внеположенной ему множественностью и обсуждение характера этой связи без попытки найти какой-либо аспект единства внутри множественности в силу принципиальной и строго понятой их внеположенности. Здесь «обеспечение единства» (тавх̣ӣд) понимается как выведение «единого» объекта за пределы множественности и отрицание их взаимной внутриположенности. Такое понимание единства разрабатывалось в философии и было применено в вероучении (‘ак̣ӣда) и фикхе [ФИК̣Х]в контексте учений о Боге и его атрибутах. Предпочтение, отдаваемое второму пониманию единства, связано с особенностями фундаментального для арабской мысли подхода к рассмотрению вещи как «самости» (з̱āт) и вытекающими из этого отличиями от западной традиции в понимании универсалий и, в частности, субстанциальных форм (см. Сущность, Универсалии).

Проблематика единства включает вопросы о трактовке единства вещи, происхождении множественного мира из единого начала, соотношении понятий единства, тождества и инаковости, вытекающие из этого вопросы о различии, различении, совпадении вещей и понятий. Отдельно стоял вопрос о единстве смысла (см. Смысл [СМЫСЛ]). Близким к понятию единства было понятие «совокупности» (джумла), прямо связанное с понятием «ряда» (силсила).

Все направления классической арабо-мусульманской философии полагают начало мироздания единым по самости и приписывают единство в собственном смысле только началу. Множественность атрибутов первоначала признается в каламе [КАЛАМ]и суфизме [СУФИЗМ], несмотря на различия в трактовке как самих атрибутов, так и соотношения их множественности с единством самости начала. Арабоязычный перипатетизм [АРАБОЯЗЫЧНЫЙ ПЕРИПАТЕТИЗМ]и ишракизм [ИШРАКИЗМ]полагают начало мира абсолютно единым, исмаилизм [ИСМАИЛИЗМ]ставит его выше единства и множественности. В трех последних направлениях множественность возникает начиная со второго сущего в ряду бытия, что, как правило, объясняется различием «аспектов» (х̣айс̱иййа, и‘тибāр) его рассмотрения, не противоречащим единству самости. Философы, признающие действительное существование атрибутов единой самости, полагают их так или иначе вне ее единства. За исключением суфизма, все направления принимают линейное и однонаправленное соотношение единства и множественности: из единства происходит множественность, но не наоборот, хотя ас-Сухравардӣсчитает, что в некоторых случаях множественная причина может влечь единое следствие. В суфизме в обсуждение проблемы единства вовлекается понятие «двойственность» (ис̱найниййа). Двойственность «миропорядка» (’амр) полагается здесь не противоречащей его единству (с чем связано принятое в позднем суфизме название этой концепции вах̣дат ал-вуджӯд – единство бытия), но составляющей условие самой его возможности. Двойственность рассматривается как неразрывность единого начала (ал-х̣ак̣к̣ – «Истина») и множественного мира (ал-х̱алк̣ – «Творение»), составляющих друг для друга условие существования, причем действительная множественность мира присутствует как «небытийная» (ма‘дӯма), или «утвержденная» (с̱āбита) в единстве начала.

Поскольку вещь [ВЕЩЬ]в арабо-мусульманской философии рассматривалась прежде всего как самость, которая по сути своей индивидуальна, вопрос о единстве двух вещей ставился как вопрос об их «одинаковости» (мумāс̱ала). Ее противоположностью выступало «различие» (мух̱āлафа), под которым понималось такое отличие двух вещей друг от друга, при котором они не могут быть названы «подобными» (мис̱л, мас̱ал). В этих терминах в раннем каламе обсуждалась проблема единства субстанции мира. «Различие» отличается от «инаковости» (г̣айриййа): некоторые мутакаллимы считали, что «иными» друг относительно друга могут быть тела, но не «смыслы» (ма‘нан) и акциденции. Отличие выражалось также как «отделение» (муфāрака), под которым понималась реальная разделенность двух вещей, противоположная их «совпадению» (иттифāк̣). В суфизме не признается инаковость и различие в подлинном смысле ни между вещами мира, ни между миром и его началом. Вместе с тем, поскольку они не являются единой самостью, они могут быть «отличаемы» (тамйӣз) друг от друга.

Во всех направлениях, за исключением калама, достижение единства с первоначалом (или с Первым Разумом, Действенным Разумом, если это невозможно в отношении собственно первоначала) полагалось пределом человеческого совершенства. Если в арабоязычном перипатетизме «соединение» (иттис̣āл) с Действенным Разумом означало растворение в нем, то в исмаилизме создаваемый праведными душами Второй Предел мироздания понимается как практически полное подобие Первого и в этом смысле единое с ним, хотя и внеположенное ему. В суфизме в соответствии с концепцией двойственности Истины-Творения единство с первоначалом не снимает различенности с ним человека.

А.В.Смирнов