УТОПИЯ И АНТИУТОПИЯ

УТОПИЯ И АНТИУТОПИЯ (от греч. ού – отрицательная частица и τόπος – место, т.е. место, которого нет) – изображение идеального общественного строя либо в якобы уже существовавшей или существующей где-то стране, либо как проекта социальных преобразований, ведущих к его воплощению в жизнь. Термин «утопия» ведет свое происхождение от сокращенного названия книги Т.Мора (1516). В 19 и 20 вв. этот термин приобрел характер отрицательного обозначения всех сочинений и трактатов, содержащих нереальные планы радикального переустройства общественных отношений.

Традиционные описания совершенного общественного строя восходят к античным легендам о «золотом веке», о «земном рае», об «островах блаженных», якобы открытых мореплавателями в эпоху великих географических открытий 15–18 вв. («Город Солнца» Т.Кампанеллы, «Новая Атлантида» Ф.Бэкона, «История севарамбов» Д.Вераса и аналогичные сочинения их многочисленных эпигонов). В 17–19 вв. широкое распространение получили также различные утопические проекты воплощения в жизнь идеалов социальной справедливости (Мабли, Морелли, Бабёфа, Сен-Симона, Фурье, Кабэ, Герцки и др.). Разновидностью утопических сочинений Нового времени были также многочисленные трактаты о «вечном мире» (Э.Крюсе, Ш.Сен-Пьера, И.Канта, И.Бентама, В.Малиновского и др.).

Утопии разнообразны по социальному содержанию и литературной форме – это различные течения утопического социализма, а также рабовладельческие утопии о совершенном государстве Платона и Ксенофонта, феодально-теократические утопии Иоахима Флорского, В.Андреа «Христианополис», буржуазные и мелкобуржуазные (Э. Беллами «Взгляд назад» и др.), а также многочисленные технократические и анархические утопии. Многие утопические сочинения предлагали решение отдельных проблем: трактаты «о вечном мире», педагогические (Я.А.Коменский, Ж.-Ж. Руссо), научно-технические (Ф.Бэкон) и т.д. Утопия представлена также в истории общественной мысли древнего и средневекового Китая (утопические сочинения Мо-цзы, Лао-цзы, Шан Яна и др.), народов Ближнего и Среднего Востока (ал-Фараби, Ибн Баджа, Ибн Туфейль, Низами и др.), в литературе России 18–19 вв. – «Путешествие в землю Офирскую» (1786) M.M.Щербатова, «Рассуждение о мире и войне» (1803) В.Ф.Малиновского, сочинения декабристов и революционных демократов, романы А.А.Богданова и т.д.

По мере развития научных знаний об обществе утопия в значительной мере утрачивает свою познавательную и прогностическую роль. Своим возрождением в 20 в. утопия во многом обязана Г.Уэллсу, который не только написал много утопических произведений, но и считал создание и критику социальных утопий одной из задач социологии. В то же время Ж.Сорель противопоставлял утопию как рационализированное ложное сознание интеллигенции социальному мифу в качестве стихийного выражения общественных потребностей. Исследование утопий занимает большое место в социологии знания К.Манхейма, который рассматривал их как социальную критику существующего общественного строя, противостоящую идеологии как ее апологетическому оправданию. Согласно Л.Мэмфорду, основное назначение утопии состоит в том, чтобы направить общественное развитие в русло «уготованного будущего».

Во 2-й пол. 20 в. в социологической литературе утвердилось деление утопий на «утопии реконструкции», ставящие целью радикальное преобразование общества, и «утопии бегства» от социальной действительности. В 70–90-х гг. получил распространение термин «обоснованная утопия» для обозначения социальных программ воплощения в жизнь «предпочитаемого будущего».

Социальные философы долгое время третировали утопии как «химерические» проекты преобразования естественного состояния общества, к числу которых они относили и коммунизм. Однако социальные потрясения 20 в., в особенности революция в России и подъем освободительных движений в мире, были восприняты ими как реальная угроза воплощения утопии в действительность. Господствующей тенденцией в середине 20 в. на Западе стала дискредитация утопий и создание различных антиутопий, предрекавших мрачное будущее человечеству и предостерегавших об опасности насильственного «осчастливливания» человека.

Во 2-й пол. 20 в. утопия вновь привлекает к себе внимание общественных деятелей, идеологов, социальных писателей. Среди них наблюдается двойственное отношение к утопии. С одной стороны, продолжаются попытки ее дискредитировать, подчеркивать недостижимость коммунистических идеалов, отождествить марксизм с утопическим сознанием. С другой стороны, раздаются призывы создать программу обновления государственно-монополистического капитализма посредством «реформации сверху», противопоставляемой социальной революции. Некоторые футурологи и экологи на Западе стараются использовать утопии для придания привлекательности своим концепциям о будущем; наиболее типичны в этом отношении сочинения Б.П.Беквита «Следующие 500 лет» и Э.Калленбаха «Экотопия». Некоторые идеологи «новых левых» намеренно становятся на позиции воинствующего утопизма, не видя практических путей к достижению социальной справедливости (Р.Миллс, Г.Маркузе, П.Гудмен и др.). Для некоторых утопий на Западе характерно переплетение утопических и антиутопических тенденций, которое выражается в том, что провозглашаемый в них социальный идеал нередко сопровождается отказом от традиционных гуманистических и демократических ценностей (напр., «Второй Уолден» Б.Ф.Скиннера). Нередко наблюдается переход от «скрытой» к «открытой» утопии, т.е. к намеренному утопизму. Перефразируя Гегеля, некоторые западные социологи утверждают, что «все действительное утопично, а все утопичное действительно», что перед человечеством нет якобы иной альтернативы, кроме выбора между «утопией или гибелью» (Р.Дюмон, П.С.Хеншоу, В.Феркис и др.).

В прошлом утопия выполняла важные идеологические, воспитательные и познавательные функции. Значение утопии определяется ее познавательным содержанием и идеологическим назначением. Она является выражением интересов определенных классов и социальных слоев, как правило не находящихся у власти. Утопия имеет много общего с социальным мифом по идейному содержанию, с социальной сатирой – по литературной форме, с научной фантастикой – по познавательной функции. Вместе с тем утопия обладает целым рядом особенностей: в первую очередь убеждением в возможности разрешения всех противоречий общества однократным применением какой-либо универсальной схемы, рассматриваемой как панацея от любого социального зла. Для утопии поэтому характерны антиисторизм, намеренный отрыв от реальности, нигилистическое отношение к действительности, стремление конструировать социальные отношения по принципу «все должно быть наоборот», склонность к формализму, преувеличение роли воспитания и законодательства.

В истории общества и общественной мысли утопия нередко служила формой выражения социально-критической, обличительной идеологии. Многие основные принципы демократического движения, нравственные и законодательные нормы, системы педагогики и образования были впервые сформулированы в утопиях (напр., государственное устройство США, равноправие женщин, всеобщее обязательное образование и др.). Великие утописты «гениально предвосхитили бесчисленное множество таких истин, правильность которых мы доказываем теперь научно...» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 18, с. 499). Хотя современная утопия и лишилась ряда прежних функций, тем не менее она не утратила своей роли в качестве специфического жанра литературы. Положительное значение утопии в современную эпоху проявляется в двух направлениях: она позволяет предвосхитить вероятное отдаленное будущее, которое на данном уровне познания не может быть научно предсказано в конкретных деталях, и может также предостерегать от некоторых отрицательных социальных последствий человеческой деятельности. Эти формы утопии стимулировали развитие в социологии методов нормативного прогнозирования и построения сценариев с целью анализа и оценки желательности и вероятности предполагаемого развития событий.

В противоположность утопии антиутопия отрицает возможность достижения социальных идеалов и установления справедливого общественного строя, а также, как правило, исходит из убеждения, что любые попытки воплотить в жизнь заранее спрограммированный, справедливый общественный строй превращаются в насилие над социальной действительностью и личностью и приводят к худшему, чем прежде, состоянию общества, прокладывая путь к тоталитаризму. В аналогичном смысле в западной социологической литературе употребляются также понятия «дистопия», т.е. искаженная, перевернутая утопия, и «какотопия», т.е. «Страна зла» (от греч. κακός – плохой, злой и τόπος – место). В антиутопии убедительно выявилось осуждение тоталитарного строя, а также смятение значительной части интеллигенции перед лицом грядущих отрицательных последствий научно-технической революции, манипуляции сознанием и поведением людей, оправданная тревога за судьбу личности и человеческого права в предельно регламентированном и бюрократизированном обществе.

Антиутопические тенденции в общественном сознании на Западе, с одной стороны, связаны с охранительными консервативными и неоконсервативными идейно-политическими течениями, а с другой – в них проявились враждебность к «казарменному коммунизму», стремление защитить традиционные гуманистические и демократические ценности от рационализированной технократической цивилизации, опасения за судьбу личности в «массовом обществе». Эта гуманистическая тенденция предопределила во многом привлекательность антиутопий Замятина, Оруэлла, Хаксли, проницательно предвосхитивших реальные процессы в современном мире. Переход от третирования проектов преобразования общества к страху перед перспективой их претворения в жизнь был лаконично сформулирован Н.А.Бердяевым: «Утопии выглядят гораздо более осуществимыми, чем в это верили прежде. И ныне перед нами стоит вопрос, терзающий нас совсем иначе: как избежать их окончательного осуществления?» О.Хаксли взял эти слова в качестве эпиграфа к своей книге «Бравый новый мир».

Наиболее известными и типичными антиутопиями являются романы «Мы» Е.Замятина, «Котлован» А.Платонова, «Бравый новый мир» О.Хаксли, «Ферма животных» и «1984» Дж.Оруэлла, «Механический апельсин» и «1985» Э.Берджеса, «Возвышенные меритократии» М.Янга, «Повелитель мух» У.Голдинга, сочинения Р.Бредбери, С.Лема, И.Ефремова и др. писателей и многие другие сочинения в жанре социальной и политической фантастики. С ними также созвучны некоторые публицистические произведения, напр. «Мрак в полдень» А.Кёстлера, «Последняя ночь мира» Ч.Льюиса, «Миф о машине» Л.Мэмфорда, «Исследование видов человечества на будущее» Р.Хейлбронера и т.п.

Исторически антиутопия ведет свое происхождение от сатирической традиции Дж.Свифта, Вольтера, У.Ирвинга, С.Батлера, М.Е.Салтыкова-Щедрина, Г.К.Честертона и др. Однако в отличие от острой критики социальной действительности антиутопия, напротив, является сатирой на демократические и гуманистические идеалы и апологию существующего порядка вещей. В этом же состоит и принципиальное различие между антиутопией и романом-предупреждением, к которому обращались в своем творчестве А.Франс, Дж.Лондон, Г.Уэллс, К.Чапек, С.Льюис, Р.Бредбери, Р.Мерль, П.Буль и многие другие прогрессивные писатели, чтобы предостеречь от подлинных, а не мнимых опасностей развития цивилизации.

Литература:

1. Кирхенгейм А. Вечная утопия. СПб., 1902;

2. Свентоховский А. История утопии. М., 1910;

3. Бердяев Н. Смысл истории. Берлин, 1923;

4. Он же. Новое средневековье. М., 1991;

5. Араб-Оглы Э.А. В лабиринте пророчества. М., 1973;

6. Он же. В утопическом антимире. – В сб.: О современной буржуазной эстетике, вып. 4. М., 1976;

7. Баталов Э.Я. Социальная утопия и утопическое сознание в США. М., 1982;

8. Он же. В мире утопии. М., 1989;

9. Он же. Политическая утопия в XX веке: вопросы теории и истории. М., 1996;

10. Клибанов А.И. Народная социальная утопия в России. М., 1997;

11. Ушков А.М. Утопическая мысль в странах Востока. М., 1982;

12. Туторов В.А. Античная социальная утопия. Л., 1989;

13. Шахназаров Г. Этот прекрасный новый мир в пресловутом 1984 г. – «Иностранная литература», 1979, № 7;

14. Манхейм К. Диагноз нашего времени. М., 1994;

15. Чаликова В. Утопия и свобода. М., 1994;

16. Duon V. L’Utopie et le roman utopique dans la litérature anglaise. Toulouse–P., 1941;

17. Partington V.L. American Dreams: a Study of American Utopias. Providence, 1947;

18. RayerR. L’Utopie et les utopies. P., 1950;

19. Duveau G. Sociologie de l’Utopie et autres essais. P., 1961;

20. Polak F.L. The Image of the Future, ν. 1–2. Leyden–N.Y., 1961;

21. Mumford L. Story of Utopias. N.Y., 1962;

22. Utopias and Utopian Thought, ed. by F.E.Manuel. Boston, 1966;

23. Utopia, comp, by G.Kateb. N.Y., 1971;

24. Nozick R. Anarchy, State and Utopia. N.Y., 1974;

25. Horowitz I.L. Ideology and Utopia in the United States: 1956–76. N.Y., 1977;

26. Erasmus Ch. J. In Search of the Common Good. Utopia Experiments Past and Future. N.Y., 1977;

27. Manuel F.E., Manuel F.P. Utopian Thought in the Western World. Cambr. (Mass.), 1979;

28. Huxley A.L. Brave New World Revisited. L., 1958;

29. Ciaran E.M. Histoire et utopie. P., 1960;

30. Walsh Ch. From Utopia to Nightmare. N.Y., 1962;

31. Hillegas M.R. The Future as Nightmare. N.Y., 1967;

32. Koestler A. The Ghost in the Machine. L., 1975.

Э.A.Араб-Оглы