НАУЧНЫЙ МАТЕРИАЛИЗМ

НАУЧНЫЙ МАТЕРИАЛИЗМ – направление в англоязычной аналитической философии 2-й пол. 20 в. в решении психофизической проблемы на интерсубъективном языке. Внешним фактором его появления явилось развитие новых областей знания – нейронаук, когнитивных наук, психолингвистики, теории искусственного интеллекта и др. Его философские источники – необихевиоризм Б.Скиннера, логический бихевиоризм Дж. Райла, физикализм Р.Карнапа, концепция приватного языка Л.Витгенштейна. Основные представители – Г.Фейгл, Дж.Смарт, Д.Армстронг, Р.Рорти, П.Фейерабенд, У.Селларс, Дж.Фодор, К.Уилкес, П.Черчленд, М.Бунге, Дж.Ким, Д.Деннет и др.

Дискуссии в научном материализме в целом ведутся в рамках физикалистской парадигмы, включающей в себя физикалистский монизм и детерминизм («все есть физическое, и все подчинено физическим законам»). Философская специфика данного направления состоит в обсуждении всех вопросов в «лингвистическом ключе»: о способах говорения, о ментальном и физическом и возникающих при этом логических, семантических и эпистемологических трудностях. Предметом анализа является разветвленный куст подпроблем, входящих в проблему сознания,– интенциональность, самость, личностное, свобода воли, язык, идеальное, однако центральным является вопрос об отношении духовного (ментального) и телесного (the mind-body problem). В постановке этой проблемы научный материализм близок к Гоббсу, Гольбаху или Ламетри: «если признать сознание отличной от тела онтологической сущностью, как объяснить интеракцию разнородного: тела, имеющего пространственно-временные характеристики, и сознания, не имеющего таких характеристик?» Прежней остается и цель – опровержение картезианского дуализма. Новые смысловые оттенки проявляются в формулировке обсуждаемых вопросов. Удостоверяет ли существование сознания прямая интроспекция своего внутреннего Я? Поскольку нельзя непосредственно ощущать чужую боль, не означает ли это, что мы не можем знать значение ментальных терминов, употребляемых др. людьми, таких, как «боль», «радость», «желание», и ментальный язык не может быть интерсубъективным? Не достигается ли интерсубъективность в описании психических состояний человека на «публичном» языке нейрофизиологии и поведенческих наук? Является ли язык инструментом сознания, или то, что именуют этим последним термином, есть только языково-коммуникативная деятельность? Возможно ли сконструировать физическую систему, скажем компьютер, т.о., чтобы он воспринимал себя самосознающей самостью, ощущающей боль? Установки, составляющие костяк научного материализма, исключают идеализм и иррационализм, вместе с тем являются достаточно широкими, чтобы в их рамках предлагать более радикальные (теория тождества, элиминативный материализм и др.) и менее радикальные версии (функциональный материализм, атрибутивный материализм и др.).

Физикалистский импульс этому течению задал Р.Карнап (1931), в рамках концепции единой науки выдвинувший идею трансляции языка психологии на язык физики. Г.Фейгл (1958) счел эту идею нереальной и предложил тезис о тождестве духовного и физического, согласно которому ментальные термины обычного языка и нейрофизиологические термины, используемые в науке для описания сознания, семантически различаются между собой, однако относятся к одному и тому же референту. Данное тождество не является эмпирическим или логическим, оно подобно тождеству терминов «Утренняя звезда» и «Вечерняя звезда», относящихся к одному и тому же объекту – планете Венера. Австралийские философы Дж.Дж.Смарт (1963) и Д.Армстронг (1968) предложили другое толкование тождества: высказывания о ментальных состояниях могут быть транслированы в то, что Дж.Райл назвал «предметно-нейтральными» высказываниями, какими мы пользуемся, напр., когда говорим: «Что-то вызывает рак», не зная подлинных причин рака. Философ может предполагать, что это «что-то» и есть процессы мозга, однако подтверждением могут служить только эмпирические исследования ученых. Логические трудности данной позиции связаны с отождествлением разнородного: ощущение запаха розы и нейрофизиологические процессы – это не одно и то же.

Более радикальная стратегия предложена элиминативизмом: вовсе изъять категорию «сознание» из философского языка. П.Фейерабенд (1963), одним из первых высказавший эту идею, утверждал, что с созданием совершенного материалистического языка ментальные термины изменят свой смысл и будут вытеснены научными. Р.Рорти (1965) поддержал эту идею: вытеснение менталистского языка научным будет происходить так же, как в медицине при объяснении болезней происходила элиминация средневекового «языка ведьм». Всякое сущее для того, чтобы его признать объектом интерсубъективного обсуждения, должно быть фиксировано в языке; понятие сознания не имеет референта, лингвистически невыразимо, строится на ложной посылке об интроспективном доступе сознающего к своему сознанию, поэтому его нельзя признать особой реальностью. «Природа сознания» исчерпывается социолингвистической коммуникацией и поведением людей (1979). П.Черчленд (1984) считает ложными стратегии на трансляцию языков (Р.Карнап) или установление тождества (Г.Фейгл, Дж.Дж. Смарт, Д.Армстронг) из-за допущения в них возможности интертеоретической редукции высказываний «фолк-психологии» к высказываниям научной психологии, пользующейся нейрофизиологическим языком. В сфере «фолк-психологии» объяснения опираются на посылки, не имеющие интерсубъективной значимости: они выражают информацию от первого лица – «я чувствую боль», которая у другого лица может иметь качественно другое основание. Поскольку терминам «фолк-психологии» нет точных коррелятов в научном языке, ее понятия ждет такая же судьба элиминации, которая постигла физические понятия «флогистон», «движущиеся небесные сферы» и др. Основная трудность тезиса об элиминации категории «сознание» состоит в его противоречии субъективной уверенности человека в реальности собственного сознания и прямого доступа к своему Я. Вызывает сомнение возможность, не прибегая к ментальному языку, выразить богатую гамму человеческих чувств (Дж.Серль, Т.Нагель). Не отрицая конкуренции языка фолк-психологии и научного языка, многие критики видят в ней процесс взаимной коррекции, а не вытеснения.

Стратегия более умеренных функционалистских теорий строится на использовании компьютерных аналогий. Сознание рассматривается как интегрированная система психологических состояний индивида, каждый элемент которой соотносится со всеми др. элементами и каждая новая информация – с его верованиями в прошлом. Считается, что потенциальные каузальные взаимоотношения психологических состояний в принципе могут быть актуализированы в разных физических структурах – в человеческом теле, «твердой» программе компьютера и др. Сторонники функционалистской теории X.Патнэм (1960), Д.Деннет (1978) утверждают, что ментальные состояния реализуются в теле таким же образом, каким «мягкая» программа компьютера реализуется в «жесткой». Трудность функционализма состоит в том, что, если отбросить компьютерные аналогии, он воспроизводит старый бихевиоризм, т.е. позицию, отождествляющую сознание с диспозицией организма вести себя определенным образом в ответ на соответствующие стимулы. Имеются и другие версии научного материализма – эмерджентный материализм (М.Бунге, Дж.Марголис), теоретический материализм (Дж.Корнмен) и др.

Загадка отношения духовного и телесного активизировала не только антикартезианскую, но и картезианскую традицию философской мысли, точно так же апеллирующую к науке, но и настаивающую на уникальности и нередуцируемости феномена сознания. В современном дуализме множество позиций: интеракционизм (К.Поппер, Дж.Экклз), дуализм свойств, эпифеноменализм, психофизический параллелизм и др. Признание реальности или нереальности сознания в конечном счете зависит от того, какая гипотеза принимается за стратегическую: о наличии у человека природной диспозиции к усвоению языка (в терминах Н.Хомского – «ментального органа языка»), или гипотезу о чистой социальности языка. Др. словами, спор монистов и дуалистов упирается в решение фундаментальной проблемы об отношении биологического и социального.

Литература:

1. Смарт Дж.Дж. Конфликтующие точки зрения по проблеме объяснения. – В кн.: Структура и развитие науки. М., 1978, с. 137– 152;

2. Юлина Н.С. «Научный материализм» и проблема психофизического тождества.– В кн.: Проблема метафизики в американской философии XX века. М., 1978, с. 241–262;

3. Бунге М. Несостоятельность психофизического дуализма.– «ФН», 1979, № 2;

4. Марголис Д. Личность и сознание. М., 1986;

5. Дубровский Д.И. О книге Дж. Марголиса и его концепции «эмерджентистского материализма». – Марголис Д. Указ. соч., с. 5–30;

6. Дэвидсон Д. Материальное сознание. – В кн.: Аналитическая философия. Избранные тексты. М., 1993, с. 131–143;

7. Армстронг Д.М. Материалистическая теория сознания.– Аналитическая философия, с. 121–130;

8. Рорти Р. Философия и зеркало природы, ч. I. Новосибирск, 1997;

9. Патнэм X. Философия сознания. М., 1999;

10. Деннет Д. Онтологическая проблема сознания. – В кн.: Аналитическая философия: становление и развитие. М., 1998, с. 360–375;

11. Серль Д. Мозг, сознание и программы. – Аналитическая философия, с. 376–400;

12. Carnap R. Die Physicalische Sprache als Universalsprache der Wissenschaft. – «Erkenntnis», II, 1931, p. 432–465;

13. Ryle G. The Concept of Mind. L., 1949;

14. Feigl H. The «Mental» and «Physical». – «Minnesota Studies in the Philosophy of Science», vol. 3, ed. by Feigel H. et al. Minneapolis, 1958, p. 370–457;

15. Feyerabend P. Materialism and the Mind-Body Problem. – «The Review of Metaphysics», 1963, N 17;

16. Smart J.J. Philosophy and Scientific Realism. L.–Atlantic Highlands, 1963;

17. Armstrong D.M. A Materialist Theory of Mind. L.–Atlantic Highlands, 1968;

18. Fodor J. The Language of Thought. N.Y., 1975;

19. Dennett D.С. Brainstorms. Montgomery, 1978;

20. Wilkes K.V. Physicalism. L.–Atlantic Highlands, 1978;

21. Wilson Edg. The Mental as Physical. L., 1979;

22. Bunge M. Scientific Materialism. Dordrecht–Boston–L., 1981;

23. Churchland P. Matter and Consciousness. Cambr.–L., 1984.

H.С.Юлина