ЙИМА

(авест. Iima)

др.-перс. Йама (Iama), в иранской мифологии первопредок человечества, культурный герой, создатель благ цивилизации, устроитель социальной организации общества, владыка мира в эпоху тысячелетнего золотого века. При нем царило бессмертие, не было болезней, старости, смерти, моральных пороков («Видевдат» II, «Ясна» 9, I-5). Этимологически его имя толкуется как «близнец», «двойник». Образ восходит к индоиранской (ср. первочеловека Яму в ведийской мифологии) и индоевропейской эпохам (ср. сканд. Имир), к архаическим мифам о братьях-близнецах, сыновьях солнца (см. в ст. ИНДОЕВРОПЕЙСКАЯ МИФОЛОГИЯ). По некоторым версиям мифа, Й. был распилен пополам рукой собственного брата Спитьюры, совращенного злым духом. Отцом Й. считался Вивахвант (ср. др.-инд. Вивасвата, отца Ямы), воплощение солнца. Сам Й. сохранил черты солярного героя, хотя в «Авесте» он, как правило, смертный, место его действия всегда на земле, в мире людей. Индийские же источники изображают Яму хозяином загробного мира, восседающим в сонме богов и душ праведников. Из западноиранских текстов 5 в. до н. э., найденных в Персеполе, следует, что древнеперсидский Йама по имени и, видимо, по функциям был ближе к индийскому, нежели авестийскому образу, божеством, а не человеком. В индоиранском близнечном мифе первочеловек — брат и супруг женщины-прародительницы (Яма и Ями в «Ригведе», Йима и Йимак в «Бундахишне»). Божественный статус приписан Й. в «Абан-яште» (V 25); он помещен на священной горе Хукарья и творит жертвоприношение богине Ардвисуре Анахите ради обретения власти «над богами и людьми». Притязания Й. на главенство среди богов — черта архаики индоиранских времен, не сохранившаяся в остальной «Авесте». «Ригведа» (10, 51, 3) приписывает Яме открытие огня на земле, цивилизаторскую миссию. Этот же миф в иранской традиции представлен в жреческом аспекте: Й. возжег в Хорезме первый по сакральности среди других видов огня (см. в ст. ИРАНСКАЯ МИФОЛОГИЯ, АТАР) священный огонь жречества Атур-Фарнбаг. По одной версии, этот огонь был впоследствии перенесен на запад, по другой — в Кабул («Бундахишн» 17, 5-6). Между тем в «Видевдате» (II 3 и др.) Й. отклонил предложенные ему богом жреческие обязанности, ограничившись, якобы, царскими. Налицо сектантские расхождения в трактовке популярного образа. На общетипологическом уровне Й. — действующее лицо в мифе об утрате «золотого века» в результате вселенской катастрофы. На индоиранском уровне он — первопредок и первый смертный, «хозяин двуногих и четвероногих» (ср. «Атхарваведа» 4, 28, 3), упорядочивающий мир (см. ВАРА). На собственно иранском уровне в ходе формирования зороастрийской ортодоксии изначальная роль Й. подверглась значительным преобразованиям: у него отняли индоиранский ореол идеального владыки «золотого века» и гаранта бессмертия. Утрата золотого века была объявлена Зарагуштрой следствием гордыни и грехопадения Й. Возник квазиисторический миф о том, как от Й. отлетел символ его царственного достоинства, хварно (см. ФАРН). Вторая глава «Видевдата» и «Хом-яшт» («Ясна» 9, 1-11) иносказательно, а «Замьяд-яшт» (XIX) открыто повествуют о передаче хварно Заратуштре. Образ Й. — дарователя земных благ и телесного бессмертия — стал противопоставляться пророку — реформатору веры, провозвестнику бессмертия духовного. Стремление ортодоксального жречества опорочить Й. и то обстоятельство, что он — единственное лицо архаического индоиранского фольклора, упомянутое в «Гатах» (32, 8), где не нашлось места даже Митре и Ардвисуре Анахите, отчетливо свидетельствуют о -первенствующей его роли на дозороастрийском этапе бытования мифологии. В «Младшей Авесте» первопредком изображен Гайомарт. См. также ДЖАМШИД.Лит.: Christensen A., Le premier homme et le premier roi dane l'histoire légendaire des Iraniens, «Archives d'études orientales». 1917, v. 14; Lentz W., Yima and Khvarenah in the Avestan Gathas, в сб.: A Locust's Leg, L., 1962, с. 131-34. л. А. Лелеков.