Архаизм

АРХАИЗМ — старинное слово или устарелый оборот речи. Архаизмы мы находим живьем в документах и памятниках слова, составленных в любое сколько нибудь отдаленное от нас время. В поэтической речи архаизмы вводятся нередко с двоякою целью. Во первых, для выявления и усиления колорита времени, если действие поэтического произведения происходит в более или менее отдаленном прошлом, когда в речи жили понятия, выражения и термины, отошедшие и забытые. Таковы архаизмы, которые мы находим в разнообразных исторических повестях, романах и поэмах — скажем, в драме «Борис Годунов» Пушкина, романах его же «Арап Петра Великого» или «Капитанская дочка». Употребление архаизмов в этого рода произведениях оправдано, как один из приемов стиля, поскольку оно не режет слуха, оставляя впечатление живой речи и живого образа речи, мысли и действия людей данной эпохи. Живой архаический стиль памятников отдаленного времени приходится отличать от намеренного архаистического стиля. Последний применяется с целью намеренно написать произведение, как бы говорящее от лица живого человека данной эпохи. Великолепен умеренно-архаистический, напр., язык Гринева в «Капитанской дочке», гениально близкий и языку, и манере подлинных мемуаров эпохи. Таков же архаистический язык Островского в его «Комике XVII века» и хрониках шутках-грамотах Горбунова, у гр. Алексея Толстого в его трилогии, в анекдотах Кузьмы Пруткова и т. д. Из новейших авторов архаистических стилизаций можно назвать Бориса Садовского, удачно воспроизводившего 20-е и 30-е года XIX в., и Мережковского с его «Павлом» и «Александром І». У Вячеслава Иванова во многих его произведениях находим также намеренную архаизацию речи, вплоть до приближения к классическому «высокому штилю» поэтов XVIII в. и до анти-поэтической неудобопонятности. Удачно архаистичны и стилизации Ауслендера. Намеренно архаистически Ф. Соллогуб переводит в стиле русского XVII—XVIII в. „Contes drolatigues“ Бальзака, также намеренно написанные, ради эффектов комичного, старо-французскою речью. Противоположностью между архаичною речью и новыми понятиями и новым содержанием жизни или противоположностью между архаичною торжественно звучащею речью и вульгарностью и пошлостью содержания вообще нередко пользуются для эффектов чисто комических в пародиях. Таков старинный герое-комический эпос, как «Война мышей и лягушек», «Энеида на изнанку», «Елисей» или «Раздраженный Вакх» (Майкова) или употребление архаического стиля «Слова о полку Игореве», в пародии Амфитеатрова о политической жизни в России в 1900-х годах, или применение архаичных языка и формы в балладе Жуковского о Смальгольмском бароне, в сатирическом стихотворении тридцатых годов, направленном против журналиста Сенковского и т. д., и т. п. Иной характер носят архаизмы в тех случаях, когда ими пользуются специально для того, чтобы придать течению речи намеренно тяжеловатый и торжественный характер. Это употребление архаизмов лежало в основе ломоносовской теории трех «штилей» — высокого, среднего и подлого. Согласно ей, в речь вводились старинные русские и особенно церковно славянские речения и обороты не только в ораторские духовные «слова», но и во всякую речь, относимую к условным «высоким» предметам, — царская и всякая власть, отвлеченные умозрения о Боге и душе человеческой и т. д. — Архаизмы обычно противополагаются неологизмам (см.), и злоупотребление томи и другими одинаково говорит о недостаточном художественном вкусе и развитии злоупотребляющих.

В. Чешихин.