Диффамация

ДИФФАМАЦИЯ, или опозорение в печати, известна буржуазному уголовному законодательству как преступление, близкое к клевете, но отличающееся от нее двумя признаками:

1. Д. есть оглашение каких-либо позорящих фактов в печати, тогда как клевета может быть совершена на словах или в письме;

2. в Д. преступный момент заключается в самом оглашении в печати позорящих сведений, независимо от их правильности, клевета же всегда рассматривается как сообщение заведомо ложных сведений.

Поэтому против обвинения в клевете можно защищаться, доказывая правильность сообщенных сведений, а против Д. указанием на это защищаться нельзя. Д. была известна законодательству дореволюционной России как «оглашение в печати о частном или должностном лице, обществе или установлении такого обстоятельства, к-рое может повредить их чести, достоинству или доброму имени». В таком виде Д. являлась средством ограничения свободы печати не только против вторжения последней в частную жизнь граждан, но и против разоблачения в прессе неправильных действий должностных лиц. В отношении должностных лиц допускалась защита против обвинения в диффамации указанием на истинность оглашенного в печати позорящего обстоятельства, касающегося служебной деятельности опозоренного лица. Однако обвиняемый мог защищаться только путем представления письменных доказательств, что практически представлялось почти невозможным. В целях ограничения возражений со ссылками на письменные доказательства круг должностных лиц толковался ограничительно; закон рекомендовал суду даже в случае представления письменных доказательств, подтверждающих правильность оглашенных сведений о должностном лице, освободив обвиняемого от обвинения в Д., подвергнуть его все же взысканию по обвинению в оскорблении. На Западе Д. рассматривается либо как преступление против законодательства о печати (французская система), либо как частный случай клеветы (германская система).

Советский уголовный кодекс не знает Д. В уголовном кодексе 1922 в ст. 175 была предусмотрена лишь клевета в печатном или иным образом размноженном произведении. В уголовном кодексе редакции 1926 о том же говорит вторая часть ст. 161. Причина этого заключается в коренном отличии положения нашей печати от печати буржуазных государств. Разоблачение неправильных действий должностных лиц является задачей печати как одного из мощных рычагов советского строительства. Рабкоровское и селькоровское движение было бы невозможно, если бы уголовный закон предоставлял разоблаченным должностным лицам привлекать разоблачителей к суду за Д., сделалась бы невозможной и самокритика. Поскольку разоблачение должностных и частных лиц производится в общественных целях, оно не может само по себе явиться основанием для судебного преследования разоблачителя. Разоблаченный может защищаться лишь обвинением в клевете. Он должен доказать, что разоблачитель разгласил не только позорящие сведения, но и сведения заведомо ложные.

Библиография: Кони А., За последние годы; Бернштам Вл., Диффамация по русским законам, «Русское богатство», 1901, № 5; Lilienthal, Ueber Nachrede und Verleumdung, «Vergleichende Darstellung d. Deutsch. und Ausl. Strafrechts»; Rubo, Zur Lehre von der Verleumdung.