«Категории»

«КАТЕГОРИИ» (Katnyopicu, лат. categoriae, praedicamenta) — труд Аристотеля, называемый также «Pepi TCDV Kcnrnyopu Bv» («О категориях»); относится к его ранним произведениям и открывает цикл логических произведений, объединенных впоследствии в «Органон».

Хотя это произведение упоминается практически во всех остальных трудах Аристотеля, его подлинность периодически подвергалась сомнению. Поводом к сомнению такого рода служило, в частности, учение о постпредикаментах, а также учение о сущности, сильно отличающееся, по мнению некоторых исследователей, от того, которое дано в «Метафизике».

Слово «Kcc Tnyopia» происходит от глагола «Ka Tnyopeiv» («высказывать») и означает буквально «высказывание». Правда, у Аристотеля понятия KaTTnyopia, KatnyopiKOv употребляются и в узком значении, напр. проток; катлур1кг| — «утвердительное суждение, утвердительная посылка».

В этой небольшой работе, вызвавшей много споров, нет предисловия. Она начинается с определений, которые фактически вводят ряд разграничений. Эти разграничения, если их окинуть общим взглядом, напоминают диайрезис понятия «сказываемое». Аристотель требует разграничивать «одноименные» и «соименные» предметы: у первых только имя общее, а «соответствующая этому имени речь о сущности (Хбуос. rfjc, o'uaiac,) разная» (Cat.l, la 1—2), тогда как у «соименных» (cruvcovoua) и соответствующая этому имени речь одна и та же» (1, 1а 7—8).

Далее, из того, что говорится, одно говорится в связи («человек бежит»), а другое — вне связи («человек»). Из того, что говорится в связи, одно сказывается о каком-нибудь подлежащем, но не находится ни в каком подлежащем; напр., «человек» об отдельном человеке (2,1а 20— 21); другое находится в подлежащем (т.е. «не будучи частью не может существовать отдельно от того, в чем оно находится»), но не сказывается ни о каком подлежащем; напр., «белое» находится в теле, но не сказывается о нем (т.е. не характеризует его сущность). Иное и сказывается о подлежащем, и находится в подлежащем( напр., умение читать и писать) и находится в душе, и сказывается о ней (2, lb 1—3). Иное не находится в подлежащем и не сказывается ни о каком подлежащем, напр., отдельный человек или отдельная лошадь.

Лишь в четвертой главе, перечисляя категории, Аристотель дает то, что с большой натяжкой можно было бы назвать определением понятия категории: «Из сказанного без какой-либо связи каждое означает или сущность, или "сколько", или "какое", или "по отношению к чему-то", или "где", или "когда", или "находится в каком-то положении", или "обладать" или "действовать", или "претерпевать" (4, lb 25—28). Категории, таким образом, характеризуются здесь как те значения, которые может иметь сказанное без всякой связи. Впоследствии он уточняет, что речь идет о «первых», т.е. о самых общих значениях отдельно взятых имен. Всего Аристотель упоминает десять категорий: сушность (o'uaia; лат. essentia), качество (noiov; лат. qualitas), количество (noaov; лат. quantitas), отношение (лрос, xi; лат.гекпо), место (лоО; лат. ubeitas), время (ПОТЕ; лат. quandeitas), положение (кйобш; лат. situs), обладание {'t)(e.iv; лат. habitus), действие (notev; лат. actio), страдание (raoxelv; лат. passio) (Cat. 4, lb 25—27).

Аристотель подчеркивает, что ни одна из категорий сама по себе не содержит утверждения и поэтому не является ни истинной, ни ложной. Поэтому представляется ошибочным характеристика категорий как «praedicamenta». В «К.» категории характеризуются так же как «роды сказываемого» (yEvn TCDV KaTqyopicOv ) (Cat.10, lib 15). Аналогичным образом категории определяются практически во всех логических произведениях Аристотеля (Top.9,103b 20—21), иногда так же, как «способы сказывания» (агщата Tfjc, Kcrnryopiac,). Иначе обстоит дело в «Метафизике» и в других произведениях Аристотеля, не входящих в «Органон». Категории характеризуются в них как «первые различия и противоположности сущего» (Met.X,7,1067b 9—10, XI, 3, 1061b 14), «роды бытия» (yevn TCOV 'OVTCOV) (De an. II, 1, 402a 23), «категории сущего» (Kaxnyopiai TOO'OVTOC,) (Phys.III, 1,200b 28).

Это, очевидно, дало повод для трактовки категорий как «наиболее общих родов сущего». Порфирий был, пожалуй, первым, кто смешал категории с предикабипиями, а «роды бытия» — с «родами сказываемого». Последнее характерно не только для некоторых греческих и латинских комментаторов, но и для аристотелеведов ( Г. Риттер, отчасти Э. Целлер, Г. Бониц, К. Прантль). Однако подобная характеристика категорий в «Метафизике» является производной от характеристики их как «самых общих значений слова «есть» (eon)» (Met. I V, 2, 1026а 23). Поэтому отчасти прав был О. Апельт, утверждавший, что категории суть значения не реального сущего, а логической связки «есть». С ним фактически солидарен был Ф. Брентано. Однако рассматривать подобное утверждение как определение категорий ошибочно, так как понятие «категории» у Аристотеля имеет более общее значение и касается любого имени и даже высказывания.

Семантическую трактовку категорий, предложенную А. Тренделенбургом, можно в целом признать правильной, однако с его утверждением, будто «их применение определяется грамматическими соображениями (Leitfaden)», согласиться нельзя. В «Топике» категории — это те значения, которые приобретают все высказывания, образованные с помощью предикабилий; это — то, что подразумевают, когда нечто утверждают (Тор. I, 9, Ю З Ь 24—26). Это, очевидно, дало повод Ф. Брентано сделать вывод, что категории характеризуют тот способ, каким предикаты приписываются первой сущности. Однако в «Топике» категории служат для различения многозначности слов и, в частности, для выявления омонимии (Тор. I, 15, 107а 2—7). Здесь же указывается, что многозначность высказываний возникает из-за многозначности слов (Тор. 7,1,152а 37—152Ь 5).

Цель, ради которой были созданы «К.», предельно четко определена в «Софистических опровержениях»: учение о категориях необходимо для борьбы против софистических доводов, основанных на том, что о нетождественном говорится одинаково (Soph.el.22, 178а 4—10). Поэтому прав был, на наш взгляд, Г. Майер и другие исследователи, утверждавшие, что учение о категориях уже Платоном разрабатывалось для борьбы с софистикой.

Неправомерность отождествления родов категорий с родами бытия следует, в частности, из учения о сущности. Аристотель вводит различие между «первыми сущностями» ( т т р ш т ш o'uoicu) и «вторыми сущностями» (бейтерси o'uaicu). «Первая сущность» — это «та, которая не сказывается ни о каком подлежащем и не находится ни в каком подлежащем, как, напр., отдельный человек или отдельная лошадь» (Cat.5, 2а 12—14). «Первые сущности» занимают в высказывании только место субъекта ('imoKeiuEvov, буквально «субстрат») и никогда — место предиката, разве только в привходящем смысле. Только они у Аристотеля называются сущностями «в самом основном, первичном и безусловном смысле». «Вторыми сущностями» он называет «те, к которым как к видам принадлежат сущности, — и эти виды, и их роды; напр., отдельный человек принадлежит к виду "человек", а род для этого вида — "«живое существо" (Cat.5, 2а 14—16). В высказывании они могут занимать место и субъекта и предиката.

Сказываться о подлежащем могут имена и понятия (определения). Вторые сущности, как и категории, согласно Аристотелю, суть не имена, а понятия, имеющие имена (Cat.5, За 20—21). Ни те, ни другие не находятся в подлежащем. Под подлежащим Аристотель понимает как реальный предмет, когда говорит, что свойство, напр., «белое», находится в предмете («теле»), так и вторичные сущности, выступающие в роли субъекта высказывания. Поскольку все остальное, помимо первых сущностей или сказывается о них, как в подлежащих, или находится в них, как в подлежащих, то, утверждает Аристотель, «если бы не существовало первых сущностей, то и не существовало бы ничего другого» (Cat. 2b 3—6). Общая черта всякой сущности не находится в подлежащем. Аристотель подчеркивает, что «после первых сущностей из всего прочего одни только виды и роды называются вторыми сущностями; из всего, что сказывается, только они выявляют первую сущность» (Cat.5, 2b 29—31). В качестве примера Аристотель приводит привходящие свойства «белый», «бледный», которые не выявляют сущности человека. Но очевидно, что ни одна из категорий (за исключением, быть может, категории самой сущности) не выявляет сущности отдельных предметов, т.е. не входит в их определение. К тому же Аристотель никогда не упоминает категории среди вторых сущностей и это не случайно, ибо, согласно его взглядам, одна категория может сказываться о другой и, естественно, о всем, что к ней относится, только привходящим образом. Роды же сущего — это всегда роды первых сущностей, раскрывающие их сущность.

СП Секундант

Лит.: Аристотель. Соч.: В 4 т. Т. 1 — 2. М., 1975—1978; Аристотель. Категории. М., 1939; Aristotelis Opera. Vol. 1. В., 1831; Ахманов А.С. Логическое учение Аристотеля. М., 1960; Луканин Р.К. «Органон» Аристотеля. М., 1984; Apelt О. Beitrage zur Geschichte der griechischen Philosophic Leipzig, 1891; Bonitz H. Aristotelische Srudien. 5 Bde. Wien, 1862—1867; Brentano F. Kategorienlehre. Hamburg, 1933; Maier H. Die Syllogistik des Aristoteles. 2 Bde. Tubingen, 1896—1900; Prantl С Geschichte der Logikim Abendlande.Bd.l. В., 1855; Trendelenburg A. Geschichte der Kategorienlehre. В., 1846; Zeller E. Die Philosophic der Griechen in ihrer geschichtlichen Entwicklung. Bd.l. Leipzig, 1879.

К. в психологии — психический процесс отнесения единичного объекта, события, переживания к некоторому классу, в качестве которого могут выступать вербальные и невербальные значения, символы, сенсорные и перцептивные эталоны, социальные стереотипы, стереотипы поведения и т.д. Процесс К. непосредственно включен в процессы восприятия, мышления, воображения, объект которых воспринимается и мыслится не как единичность, непосредственная данность, а как представитель некоторого обобщенного класса, причем на этот объект переносятся особенности и характерные признаки данного класса явлений. Содержание понятия К. в когнитивной психологии соответствует принятому в рамках теории деятельности положению об опосредовании психических процессов социально выработанными эталонами — обобщениями, несущими в себе совокупный общественный опыт. Носителями этого опыта являются, прежде всего, семантические структуры естественного языка (вербальные значения); формой фиксации опыта могут выступать и символы, выразительные движения, ритуалы, а также формулы, схемы, чертежи и т.д. В индивидуальном опыте К. выступает формой его упорядочивания через присвоение и трансформирование субъектом категорий и эталонов общественного сознания, ее дифференциально-психологические аспекты характеризуют специфику отражения мира субъектом. Являясь средством осознания мира, категориальные структуры индивидуального сознания, как таковые, могут и не осознаваться субъектом. Формы К. имеют сложную иерархическую организацию, построение и функционирование которой изучают генетическая и общая психология, когнитивная лингвистика и логика.

В.Ф. Петренко