интерсубъективность

ИНТЕРСУБЪЕКТИВНОСТЬ — общность структур психики, мыследеятельности, опыта и результатов познания различных субъектов, обеспечивающая возможность взаимопонимания и социокультурной личностной идентификации.

Понятие «И.» в новоевропейской философии восходит к классическому трансцендентализму ( Р. Декарт, И. Кант, Г. Фихте), полагавшему «всеобщего субъекта» с его универсальными формами познания и чистыми идеями — проводниками абсолютной истины. Различия между индивидуальными субъектами снимались в этой всеобщности. С ослаблением позиций трансцендентализма И. стала рассматриваться как сходство (структурное подобие) индивидуальных сознаний, благодаря которому реализуется коллективный и всеобщий опыт человечества. И. принималась за форму объективации внешнего мира в актах коммуникации и взаимодействия субъектов. Обратившись к этим актам, гносеология, а вслед за ней социальная философия, философская антропология и специальные науки о человеке и обществе, стали перед принципиальным затруднением, свойственным движению мысли от частного к всеобщему: никакое множество сведений о конкретных познавательных, практических и коммуникативных ситуациях не гарантирует универсальных обобщений; следовательно, вопрос об И. не имеет универсального ответа, а распадается на множество частных, не всегда связанных между собой проблем и подходов к их решению.

На преодоление подобного плюрализма направлена философия Э. Гуссерля, перенесшего идеи трансцендентализма на почву феноменологии. Множественность субъектов полагается им атрибутивной характеристикой самой структуры сознания, тем самым трансцендентальная субъективность приравнивается трансцендентальной И. Мыслить Другого не только как объект мира, но и как субъекта, воспринимающего тот же мир, а также Меня как Другого, — условие самоидентификации трансцендентально-феноменологического Я. Субъект узнает себя в Другом и Другого — в себе («узнавание» раскрывается Гуссерлем в понятиях «интенциональности», «аналогизирующей аппрезентации» или ассоциативного осознания сходства «моего» тела и тела «другого», и т.п.) — и это ведет к формированию «жизненного мира», в котором и совершаются акты коммуникации, требующие взаимопонимания и самоидентификации их участников. И., по Гуссерлю, не возникает в этих актах, а предшествует им; именно благодаря ей эти акты возможны; она служит гарантией того, что «субъективные реальности» постижимы: мы способны, в принципе, понять (по крайней мере, некоторые) цели, смыслы и интенции других людей; мир «моего» сознания является общим обиталищем человечества.

С этой идеей Гуссерля перекликаются: концепция И. у М. Шелера (сфера «сверхличных» переживаний (Мы) является предданой по отношению к сфере Я, которая выделяется из фона универсального сознания в процессе становления личности), выводы Л. Леви-Брюля о «коллективистском» характер первобытного мышления, теория «коллективных представлений» Э. Дюркгейма, психоаналитические концепции «коллективного бессознательного» (К. Юнг и др.).

Атрибутивность И. по отношению к трансцендентальному Я вызвало сомнение у ряда критиков, усмотревших в этом противоречие с самой идеей трансцендентальной редукции, корневой в философии Гуссерля ( X. Ортега-и-Гасет, Х. — Г. Гадамер, К. Хельд). Отталкиваясь от этой критики, А. Шюц пришел к выводу, что И. является характеристикой обыденной сферы «жизненного мира», в которой индивиды сохраняют нередуцируемую «естественную установку» на общность этого мира для них. Это открывает перспективу феноменологической, или «понимающей», социологии, исследующей интерсубъективные формы поведения и сознания, образующиеся как результат интерпретации личного опыта, полученного в социальном общении.

Трансцендентализм неприемлем для философии, полагающей уникальность и одиночество экзистенции (Ж.-П. Сартр); И. для такой философии выступает в «превращенной форме» — как общая судьба, вовлекающая индивидуальные сознания в бесконечный и неразрешимый конфликт, обнажающий трагедию духа, естественное стремление которого к свободе опровергается ее фатальной недостижимостью.

Между полюсами трансцендентализма, отыскивающего универсальные основания И., и антитрансцендентализма, отвергающего возможность таких оснований, располагаются концепции, рассматривающие И. как общее название различных условий человеческой общности — в сфере языка, художественного творчества и эстетического восприятия, социальной психологии, межличностных и групповых коммуникациях и т.д. Выяснение этих условий происходит в рамках специальных — гуманитарных и обществоведческих — дисциплин (таких как психоанализ, социолингвистика, феноменологическая социология), а также в дисциплинах, которые обнаруживают тенденцию к отпочкованию от философии — в общей методологии и философии науки, семантике, прагматике, биоэтике и т.п.

Напр., И. называют одной из важнейших характеристик научной рациональности. К. Поппер отмечал, что «научная объективность может быть определена как интерсубъективность научного метода», т.е. как результат постоянной и взаимной рациональной критики, которой характеризуются отношения ученых (Поппер К. Открытое общество и его враги. М., 1992. Т. 2. С. 251). «Логические позитивисты» (Р. Карнап и др.) обосновывали существование «эмпирического базиса» единой науки возможностью интерсубъективной верификации «вещного языка» физикализма. Некоторые последователи Л. Витгенштейна называют интерсубъективностью выполнение «правил языковых игр», обеспечивающее равенство всех их участников и корректировку их поведения (включая и исследовательскую деятельность научных сообществ) (С. Тулмин). Этим термином иногда заменяют само понятие рациональности (К. Хюбнер). К нему прибегают, когда анализируют процессы рациональной коммуникации ( Ю. Хабермас), характеристики «коммуникативных» и «языковых» сообществ (К.-О. Апель, Я. Хинтикка), психоаналитические аспекты формирования личностных контекстов в социальном общении ( Р. Столороу, Б. Брандшафт, Д. Атвуд).

См. также Другие сознания, Другой и Я.

В.Н. Порус