Конрад

Николай Иосифович Кóнрад (1891-1970)

филолог и историк, специалист по дальневосточным культурам. В культурологич. концепции придерживался марксистской парадигмы развития культуры. Согласно его концепции, эпоха Возрождения не специфически итал. и европ. феномен, а присуща всем культурам в период перехода от феодализма к развитию капиталистич. отношений. В 1912 закончил Вост. ф-т Петербург. ун-та. Стажировался в Японии. В 1922-38 руководил японоведч. кафедрами Ленинград. ун-та и Академии наук. В 1934 избран чл.-корр. АН. В 1938 арестован и приговорен к 5-летнему заключению. После освобождения в 1941 работал в Ин-те востоковедения АН и ряде других востоковедч. ин-тов. В 1958 избран академиком. В 60-х гг. работал в АН и был главой редколлегии серийного издания “Лит. памятники”. К. принадлежит ряд работ по лит.-вед. и истор. проблемам дальневост. культур, а также первоклассные, тщательно откомментированные переводы япон. и кит. лит. произведений (в т.ч. трактатов Сунь-цзы и У-цзы).

На культурологич. концепцию К., помимо теории формаций, оказали влияние взгляды Конфуция о тесной взаимосвязи двуединой природы человека и культуры. Согласно “Луньюю”, человек обладает врожденными качествами индивидуализма (чжи) и стремлением к приобретению культурных качеств (вэнь). Следование только чжи ведет к дикости, преобладание вэнь — к пустой учености. Лишь гармоничное сочетание чжи и вэнь приводит к появлению подлинного человека, человека высоких достоинств (цзюньцзы), создателя настоящей культуры. На основе этой модели К. формирует представление о гуманизме как явлении, в разных формах присущем всем культурам во все эпохи. Впервые “открытие человека”, по мнению К., происходит в эпоху Возрождения (эту мысль сформулировали в свое время Мишле и Буркхардт), когда античная “погибшая культура возрождается не только преображенной, но и обогащенной новым, современным”. Не разделяя идею осевого времени (см. Осевое время), К. вместе с тем полагал, что присоединение одних народов к истор. жизни других происходило и происходит повсеместно. Однако характер этого движения всегда проявлялся закономерно — от древнейших очагов культур Старого света к периферии (от Шумера к Вавилонии и Ассирии, от Китая к Корее и Японии и т.д.). Т.о. мировой историко-культурный процесс не является “чем-то хаотическим”, а имеет геогр. направленность.

Исследование мировой культуры К. сводит к трем осн. задачам. Во-первых, “это поиски действительной культурно-истор. монады”, проявляющей себя как этнич. и обществ. феномен и изменяющейся в процессе истор. развития. На раннем этапе формирования культуры такими монадами являются “очаги мировой культуры”, а затем отд. цивилизации. Второй задачей К. считает “изучение человеч. состава монады” — носителя культуры. Третья задача заключается в раскрытии системности культур каждой истор. эпохи.

Большое значение в формировании культуры К. уделяет языку, особо выделяя в нем познават. и коммуникативную функции. Рассматривая препятствия к межкультурному диалогу, К. видит их в различии семантики разных культур, “т.е. различия в составе и языке понятий, образов и символов, различия в содержании их, различия в условиях и возможностях их соединений”. Для общения людей необходимо понимание того, что говорит другой. Такое понимание строится на основе одинакового или по крайней мере близкого интеллектуального уровня, в конечном счете — “уровня культуры и просвещения”. Понимание кит. ср.-век. культуры корейцами и японцами объяснялось не знанием кит. языка, а тем, что способ их мышления был во многом аналогичен китайскому. Точно так же и взаимопонимание зап.-европ. народов эпохи Ренессанса существовало лишь благодаря единству их семантич. системы.

Процесс развития человечества свидетельствует, по мнению К., о неуклонном семантич. сближении языков различных культур. В наст. время “ведущая часть” человечества обладает общим языком, т.е. одинаковой семантич. системой при разл. формах ее проявления. Сближение семантич. базы человечества, наряду с наблюдаемым единством других социокультурных процессов, говорит о “поступат. движении истор. процесса”.

Человеч. существование, по мнению К., начинается тогда, когда люди начинают действовать сообща. Поэтому наиболее древней формой проявления культуры является община. Общины с течением времени объединяются в племена, племена — в племенные союзы, а затем, в классич. варианте, на территории племенного союза возникает город-гос-во, становящийся мощным полит. и культурным центром региона. Дальнейшее развитие социокультурных процессов приводит к интеграции родственных в культурном отношении городов в единое гос-во с монархич. (как правило) властью. Появление письменности К. связывает с возникновением городских цивилизаций. Письм. источники делают культуру “доступной нашему наблюдению”. К. предпочитает говорить о шеститысячелетней истории мировой культуры, полагая, что с появлением письма возникает тот культурный континуум, в к-рый мы с полным основанием можем включить нашу собств. культуру. А принадлежность к единому культурному пространству дает возможность делать достаточно достоверные выводы о своих культурных предшественниках, как бы далеко они ни отстояли от нас по времени. Поэтому начало “истор. эры” К. относит к 4 тыс. до н. э., времени возникновения шумер. и египет. культур. Обе цивилизации представляли собой самый ранний из “трех первонач. очагов культуры”. Дальнейшее расширение влияния этой культурной области привело в 3 тыс. до н. э. к включению в культурный ареал Бл. Востока, Малой Азии, Крита, Эллады, Закавказья и Зап. Ирана. Культурная экспансия этого “евро-афроазиат. комплекса” в направлении Зап. Средиземноморья привела к появлению новых цивилизаций (карфагенской, этрусской, римской и др.).

Другой очаг мировой культуры возник в 3 тыс. до н. э. в долинах Инда и Ганга. К 3 в. до н. э. область его распространения включала весь инд. субконтинент (империя Маурьев) и продолжала расширяться на юг (Цейлон) и восток (вплоть до Индонезии). Третьим “первоначальным очагом” был протокитайский, к-рый появился в 3 тыс. до н. э. в долине Хуанхэ (Иньское царство). В дальнейшем он включил в сферу своего культурного влияния не только территорию будущего Китая, но и Маньчжурии, Кореи, Монголии, Вост. Туркестана, Индокитая и Японии, дав тем самым импульс к появлению в этих регионах новых культурных центров. Т. о., социокультурный процесс шел двояким образом. Наряду с расширением старых очагов культуры, возникали новые центры, находящиеся в культурной зависимости от “первоначальных”, но, в то же время, развивавшие на собственной этнич. основе свою оригинальную культуру.

В 4 в. до н. э. в важнейшем тогда для мировой культуры евро-афроазиат. комплексе зародилась идея универсальной культуры. Неоднократные попытки воплощения этой идеи задали вектор культурно-истор. развития всей мировой цивилизации. Начало этому положил Александр Македонский. Он создал основы культурного универсализма, пытаясь сплавить воедино греч., персид. и среднеазиат. культуры. Спустя полтысячелетие новую попытку предпринял царь Кушанского гос-ва Канишка (78 — 123), придав буддизму масштаб универсальной мировой религии. Затем в 325 в малоазиатской Никее состоялся первый Вселенский христ. собор, провозгласивший еще одну мировую религию. А в 7 в. “также в этой зоне”, как пишет К., был систематизирован Коран, превративший ислам в третью мировую религию. Священная Рим. империя герм. нации и гос-во монголов были, по мнению К., лишь локальными выражениями идеи универсальной культуры. “Дух” Александра и Канишки проявился в Тимуре. Именно Тимур, уроженец очага мировой универсальной культуры, пытался наиболее полно воплотить эту идею в новых условиях. И несмотря на то, что в полит. отношении универсализм оказался иллюзией, в культурном он “снова стал реальностью”.

Наряду с преемственностью нек-рых идей, переход от античности к ср.-вековью сказался “в изменении духовной атмосферы эпохи”. На Западе, по словам К., стоицизм уступает место неоплатонизму, а затем христианству. В Центр. и Вост. Азии наступает эра буддизма, являвшегося не только религ. учением, “но и целым комплексом культуры”. В Китае конфуцианство замещается религией даосизма, овладевающей сознанием масс. Изменение духовной атмосферы достигает своего максимума в эпоху Возрождения. Возрождение — особый период в развитии культуры многих народов между ранним и поздним ср.-вековьем. Эту эпоху Китай переживал в 8-15 вв., Иран, Ср. Азия и Северо-Зап. Индия в 9-13, Европа в 14-16 вв. Возрождение по-новому поставило вопрос о значении человеч. личности. Это время возрождения в новых условиях античного гуманизма. Обусловленная региональными особенностями разница в подходах к тому, в каком направлении должна развиваться культура, проявлялась в том, что у китайцев гл. чертой гуманизма считалось самосовершенствование, у персов и среднеазиатов — благородство, европейцев — высшее разумное этич. начало, проявляемой человеком в частной и обществ. жизни.

Однако развитие ср.-век. культур азиат. стран, переживавших к 13 в. эпоху Возрождения, было надолго задержано монгольским нашествием. Поэтому европ. культура, позднее вступившая на феодальный путь, развивалась более быстрыми темпами и в ее недрах раньше сложились капиталистич. отношения. Это привело к преобладанию культуры европ. народов в масштабе Земли и ее экспансии в области древних азиат. культур.

В наст. время развитие культур неразрывно связано с гуманистич. идеалами, являющимися константой мировой истории. По мнению К., “масштаб и конкр. проявления гуманизма в разные эпохи менялись”, но именно гуманизм, проявлявшийся всегда и повсеместно, являлся началом всей деятельности человечества. Поскольку создателем культуры является человек, существо по преимуществу разумное и общественное, прогрессом следует считать то, что помогает выявлять именно эти свойства человеч. личности. К. считает необходимым отказаться как от концепции полной зависимости человека от природы, так и от концепции человека как царя природы. Дальнейший прогресс человеч. культуры связан не просто с включением природы в сферу человеч. деятельности, а “в самой решит. гуманизации всей науки о природе”. В противном случае власть человека над природой “выхолостит из человека его человеч. начало” и станет его проклятием. Гуманизм, подчеркивает К., является важнейшей идеей человеч. культуры. В отношении человеч. об-ва идеи гуманизма проявляют себя в призыве к построению об-ва без войн и эксплуатации человека человеком.

Рассматривая вопрос о конечных формах существования культуры, К. утверждает, что предел может рассматриваться лишь в смысле мечты об идеальном об-ве, воплотившем принципы гуманизма. Но ответить, какие формы приобретет дальнейшее развитие человеческой культуры после устранения тех форм зла, которые существуют сегодня, с его т. зр., не представляется возможным.

Соч.: Диалог историков: Переписка А.Тойнби и Н. Конрада // Новый мир. 1967. N 7; Запад и Восток: Статьи. М., 1972; Избр. труды: История. М., 1974; Избр. труды: Лит-ра и театр. М., 1978; Неопубл. работы. Письма. М., 1996; Японская литература в образцах и очерках. М., 1991; Синология. М.1995.

Лит.: Проблемы истории и теории мировой культуры: Сб. ст. памяти акад.. Н.И. Конрада. М., 1994; Николай Иосифович Конрад, 1891-1970. М., 1994.

А. В. Шабага.Культурология ХХ век. Энциклопедия. М.1996