Челпанов

(Георгий Иванович, род. в 1862 г. в Мариуполе) — современный ученый. Среднее образование получил в мариупольской гимназии. Окончил курс в новороссийском университете на историко-филологическом факультете. В 1890 г. начал преподавание философии в московском университете в качестве приват-доцента. В 1892 г. перешел в киевский университет св. Владимира, где в настоящее время состоит профессором философии. Главнейшие работы Ч.: "Проблемы восприятия пространства" (1-я ч., Киев, 1896, магистерская диссертация); "Мозг и душа" (СПб., 1900); "О памяти и мнемонике" (СПб., 1900). Статьи по психологии и философии Ч. помещал в журналах "Русская Мысль", "Вопросы философии и психологии", "Мир Божий" и в "Киевских Университетских Известиях"; в последнем издании Ч. помещал весьма ценные обзоры новейшей литературы по психологии, теории познания и трансцендентальной эстетике Канта. С 1897 г. Ч. руководит психологической семинарией при университете св. Владимира (см. "Отчет о деятельности психологической семинарии при университете св. Владимира за 1897-1902 гг.", Киев, 1903).

Книга Ч. "Мозг и душа" — ряд публичных лекций, читанных в Киеве в 1898-99 гг.; автор дает критику материализма и очерк некоторых современных учений о душе. Критическая часть работы выполнена обстоятельнее, чем положительная; критикуя учение о параллелизме и о психическом монизме, автор заканчивает свое исследование словами: "дуализм, признающий материальный и особенный духовный принцип, во всяком случае лучше объясняет явления, чем монизм". В "Проблемах восприятия пространства в связи с учением об априорности и врожденности" Ч. в главнейших чертах защищает точку зрения, которую высказал Штумф в своей книге "Ursprung der Raumvorstellung". По существу это — теория нативизма, утверждающая, что пространство в психологическом отношении есть нечто непроизводное; представление о пространстве не может быть получено из того, что само по себе не обладает протяженностью, как это утверждают генетисты. Пространство есть такой же необходимый момент ощущений, как и интенсивность; интенсивность и протяженность составляют количественную сторону ощущения и одинаково неразрывно связаны с качественным содержанием ощущения, без которого они немыслимы. Отсюда следует, что все ощущения обладают протяженностью; но вопроса об отношении этих протяженностей ближайшим образом Ч. не рассматривает. Не все содержание протяженности, как оно является в развитом сознании, Ч. признает непроизводным, а лишь плоскостную протяженность; из нее путем психических процессов вырастают сложные формы восприятия пространства. Представление глубины есть продукт переработки опыта плоскостной протяженности. Сущность непроизводной протяженности Ч. видит во внеположности, а глубина есть преобразование этой внеположности или плоскостной протяженности. От Штумфа Ч. отступает в том, что первый сближает качество ощущений с протяженностью, полагая, что различию мест в пространстве соответствует различие качеств; поэтому Штумф отрицает теорию Лоце о локальных знаках. Ч., наоборот, полагает, что теория локальных знаков может быть соединена с учением о непроизводности восприятия протяженности и что хотя локальные знаки и не являются необходимой составной частью первоначального представления о пространстве, но в расширении и развитии этого представления им принадлежит важная роль. Первая половина работы Ч. посвящена обстоятельному изложению теорий нативизма и генетизма, в лице главнейших представителей этих учений. Философские свои воззрения Ч. высказал в книге: "О современных философских направлениях" (Киев, 1902). Автор доказывает мысль, что ныне возможна только идеалистическая философия. Философия есть метафизика. Особого метода она не имеет. Предмет философии — "исследование природы вселенной"; философия есть система наук, но этого не следует понимать в духе позитивизма. Главный недостаток позитивизма состоит в том, что у него нет теории познания; поэтому позитивизм должен был перейти в иную форму. Ч. следит за различными формами философской мысли в XIX веке, а именно за агностицизмом, неокантианством, метафизикой, как она выразилась у Гартмана и у Вундта. "В настоящий момент всякого ищущего научно-философского мировоззрения может наиболее удовлетворить именно метафизика Вундта или вообще построение, совершающееся по этому методу. Мировоззрение может быть удовлетворительным, если оно идеалистическое. Если же оно вдобавок построено на реалистических началах, то это оказывается как раз в духе нашего времени" (стр. 107). Таким образом, Ч. объявляет себя последователем Вундта, и критика мировоззрения Вундта в то же время будет и критикой философии Ч.

Э. Радлов.