Дрянной

Дрянной, дрянность. [В стихотворении «Родина», приписываемом Д. В. Веневитинову,] возможно, что [...] слово дрянной (в сочетании слов — дрянные избы) может служить объективно-историческим свидетельством того, что это стихотворение тесно связано со стилистикой русской стихотворной речи 40—50-х годов. Оно также не отмечено в языке Пушкина. Правда, оно известно как в форме дрянный, так и в форме дрянной еще с XVIII века (см. словари Нордстета — 1780 г. и словарь АР 1790, ч. 2, с. 778). В «Словаре Академии Российской» (1809, ч. 2, с. 264) оно не сопровождается никакой стилистической пометой, но разговорно-бытовая окраска его видна из фразеологических иллюстраций: дрянной товар, дрянное сукно, дрянная работа. Круг употребления существительного — дрянь — был шире. Но и оно в стихотворном языке Пушкина всеща носит отпечаток бытового просторечия (сл. Пушкина, 1, с. 725). Вообще слово дрянной не употреблялось или почти не употреблялось в языке художественной литературы начала XIX века за пределами низкого просторечия.

Например, в басне А. Измайлова [«Лебедь, Гусь, Утка и Журавль»]:

Две птицы плавали в пруде:

Красивый Лебедь, чистый, белый,

Да серый Гусь, дрянной!

(Измайлов А. Е. Полн. собр. соч., т. 1, 1890, с. 26).

Напротив, это слово нередко в языке народной поэзии, например, [в языке] былин:

Говорил-то как Добрыня таковы слова:

«Ай же ты король, Ботьян да Ботияновец!

Ай твое-то есте, др я́нное лученочко пометное.

Да не из чего́ бога́ тырю повыстрелить»

(Добрыня и Василий Казимиров. Онежские былины,

записанные А. Ф. Гильфердингом летом 1871 г., СПб., 1873, с. 490).

Сговорила меня маменька родима

За того за детинушку дряннаго!

Не мной бы дрянному владовати,

Владовати бы мною любезному,

Я котораго во девицах любила...

(Влкр. народн. песни, 2, с. 229).

Молодой Добрынюшка Микитинец

Принимает этот лук одной рукой...

Стал Добрынюшка он стрелочки накладывать,

Стал Добрынюшка тетивочки натягивать,

Стал тугии лук разрывчатый покрякивать,

Шелковыя тетивочки полопывать.

Он порозорвал этот лук и весь повыломал

И королю говорил не с у падкою...

«Дрянное лученышко пометное:

Не с чего богатырю светорусскому повыстрелить!»

(Песни, собранные П. Н. Рыбниковым. Ч. 1. Народные былины, старины и побывальщины. М., 1861, с. 157).

«Вот как бедный мужичок в худенькой своей одежонке, в дрянненькой обувчонке и работает в мороз» (Сказки и предания Самарск. края / Собр. и записаны Д. Н. Садовниковым // Зап. русск. геогр. об-ва, т. 12, СПб., 1884, с. 225).

Слово дрянной встречается в языке Гоголя, например, в «Мертвых душах», у Тургенева, например, в «Однодворце Овсянникове». Производное от него — дрянность начинает широко употребляться в языке публицистики с 60-х годов XIX века. «По смерти отца, т. е. с 1829 г., Евгений Сю бросается в блестящий водоворот той великосветской жизни, пустота и дрянность которой им же так живо и образно очерчены» (Денегри Э. [Л. И. Мечников]. Евгений Сю // Дело, 1871, № 2, с. 269). «...Почему он [Ахшарумов] выдает Артемьева за нового чиновника, какие в нем специальные чиновничьи черты, почему это чиновник, а не обыкновенная человеческая дрянность?» (Шелгунов Н. В. Превращение мошек и букашек в героев // Дело, 1871, № 2, с. 11). «Он [Ахшарумов] дает нам людишек с микроскопическими интересами и желаниями, с мелкими ничтожными страстями, бойцов, которые щепочки и песчинки считают горами и утесами, прометеев ничтожества, тратящих свои силы на то, чтобы затеряться в пошлости и дрянности» (там же, 2). «В приеме Шерра есть черты, напоминающие сурового старика Шлоссера. Сходство Шерра с Шлоссером в том, что оба они относятся беспощадно к умственной посредственности и дрянности, фигурирующим на исторической арене» (Шелгунов Н. В. Недоразумения 1848 года // Дело, 1871, № 6, с. 47). «Поэтому, при той ”дрянности“, о которой говорит сам г. Полянский и упоминая о которой мы только повторяем его слова, — ничего нет удивительного, что все случилось так, как и случилось, и г. Полянский кончил продажей московского ссудного банка» (Н. Ш. [Н. В. Шелгунов?] Внутреннее обозрение // Дело, 1876, № 11, с. 421). «Находясь под влиянием Ландау [цит. слова из речи на суде Полянского] и вообще всей обстановки своей (ох, эта ”среда“! Кто только не ставит своей дряблости и дрянности под ее защиту), я поддался искушению...» (там же, с. 423). «Г-жа Конради иногда очень энергично нападает на дряблость и даже на ”дряблость и дрянность органическую...“ Но от чего же зависит эта дрянность?» (Языков Н. Теория мечтательного воспитания // Дело, 1876, № 7, с. 15).

Таким образом, необходимо устранить или, во всяком случае, ограничить до последней степени субъективно-стилистические, субъективно-психологические и субъективно-эстетические мотивы атрибуции литературного текста, приурочения его к имени избранного автора (не говоря уже о субъективно-коммерческих побуждениях, ведущих к подделкам или своеобразным «открытиям» произведений классиков).

(Виноградов. Проблема авторства, с. 101—103).