Суверенитет

(Souveraineté, suprema potestas) — верховенство, совокупность верховных прав, принадлежащих государству или его главе. Главный момент, определяющий понятие С., есть момент отрицательный: над данною властью, которой принадлежит С., не должно стоять никакой другой власти, имеющей правомерное полномочие давать ей повеления или препятствовать осуществлению ее воли. С. принадлежит обыкновенно главе государства, т. е. монарху, царствующему по собственному праву, власть которого не делегирована никакой другою. Президент республики, власть которого делегируется ему народом, является должностным лицом, а не сувереном; не может считаться сувереном и вице-король или наместник, как бы широки ни были его полномочия; не были суверенами и майордомы в эпоху Меровингов, несмотря на то, что фактически они были правителями государства в гораздо большей степени, чем тогдашние короли, — не были именно потому, что юридически они все-таки зависели от Меровингов. Однако субъектом С. не всегда является монарх. Так, в Англии С. признается принадлежащим "королю в парламенте" (King in parliament), т. е. королю, палате лордов и палате общин, взятым вместе. Из них палата общин действует не по собственному праву, а по срочному полномочию от народа. В Германской империи носителем С., как это признал еще кн. Бисмарк в рейхстаге в 1871 г., а вслед за ним и все германские государствоведы, является не император, а вся совокупность союзных правительств, по отношению к которым император является только президентом. Уже некоторые средневековые и позднейшие богословы, в особенности кальвинисты, индепенденты и иезуиты, развивали идею, что первоначальным носителем государственного С. является народ, который в целях общественных, в интересах управления и порядка, делегирует свою власть монарху, вследствие чего теряет свой С. и обращается в подданного. Сходную мысль развивал Гоббс, доказывавший, что "et in monarchiis populus imperat, vult enim populus per voluntatem unius"; таким образом "in monarchia rex est populus" ("Elementa philosophica de cive"). В XVIII в., в особенности благодаря Руссо ("Contrat social"), распространилась идея, что С. может и должен принадлежать одному лишь народу в его совокупности. Эта идея нашла юридическое выражение в законодательстве Великой французской революции, признавшем, что вся полнота верховных государственных прав принадлежит народу, который осуществляет свое право посредством всеобщего голосования. Та же идея выражена и в конституции Соед. Штатов, которая начинается словами: "Мы, народ Соед. Штатов, вводим и утверждаем эту конституцию... с целью образовать более прочный союз, утвердить правосудие, обеспечить внутреннее спокойствие... способствовать общему благосостоянию и обеспечить благо свободы". В сущности, английское признание носителем С. "короля в парламенте" ведет за собой подобное же признание истинным сувереном не монарха, а народа, хотя и в совокупности с монархом, а также лордами; в демократических же республиках единственным носителем С. является народ. Однако вопрос о народном С. представляет большую трудность вследствие неопределенности понятия народ. В действительности право голоса при выборах и при законодательной деятельности, осуществляемой посредством плебисцитов или референдумов, не принадлежит женщинам, малолетним, лишенным или ограниченным в правах, отбывающим воинскую повинность и многим другим категориям населения; следовательно, они не являются членами того народа, который облечен суверенитетом. Объяснением этой аномалии служит то, что избиратели пользуются своим правом избрания или решения вопросов, а избранные лица — правом власти, от имени и лица всего народа, а не тех категорий его, которые подают голос. Депутаты в парламент являются, как это прямо выражено во многих конституциях, представителями не своего округа, тем паче — не лиц, пользующихся в нем правом голоса, и не лиц, действительно подавших за него голос, а представителями всей страны; иначе не было бы основания запрещать депутатам принимать от избирателей обязательные полномочия. Из самого определения понятия С. логически вытекает, что С. не может быть делим, уменьшаем, увеличиваем, дробим и т. д. Однако наличность государств, входящих в состав федераций и, следовательно, ограничивающих свои верховные права, заставил уже творцов американской конституции, а вслед за ними Токвиля, в немецкой литературе — Вайца и некоторых других, создать теорию "делимости С.". В настоящее время эта теория оставлена и заменена теорией несуверенных государств (см. Союзное государство). Монархи вассальных государств, например, Болгарии, не являются суверенами, ибо они получают свои полномочия с утверждения правительств других государств и имеют известные обязательства по отношению к этим правительствам — обязательства, принятые не добровольно, не в силу соглашения; будучи вассалами, такие монархи имеют над собою сюзерена. Ввиду того, что им принадлежит во всех внутренних делах вся совокупность прав монарха, в некоторой части литературы установилось неправильное наименование их полусуверенными монархами. С точки зрения международного права, С. есть абсолютное и исключительное право государства решать все внутренние вопросы независимо от воли других и вступать с другими государствами во всевозможные соглашения. Международное общение возможно только при взаимном признании государственного С. См. Jellinek, "System der öffentlichen Rechte" (Фрейбург, 1892); Waitz, "Grundzüge der Politik" (Киль, 1862); Laband, "Das Staatsrecht d. deutschen Reichs" (3 изд., I т., Фрейбург, 1895). Borel, "Sur la souveraineté et l'état fêdératif" (Берн, 1886); Marpard, "Die Volksouveränität im Gegensatz der Legitimität" (1832); Maureubrecher, "Die deutschen regierenden Fürsten und ihre Souveränität" (1839).