Право

Общая мера свободы, равенства и справедливости, выраженная в системе формально-определенных и охраняемых публичной (государственной) властью общеобязательных норм (правил) поведения и деятельности социальных субъектов. Этимологически слово "право" производно от "правый" и "правда" (в значении "истинный"). В латыни jus, jure — и естественное право, и то, что соответствует справедливости, следует кому-либо по закону; в англ. яз. right означает и право лица, и его правоту; по-немецки das Recht — и право данного лица (Recht am Arbeit), и "он прав" (er recht hat), и справедливый (gerecht). П. адресовано свободной воле субъектов общественных отношений и приобретает смысл при выборе вариантов поведения адресатом нормы. вые предписания адресованы именно воле, а не только разуму, ибо для реализации нормы недостаточно знать, как надо поступить в той или иной ситуации; в качестве выражения должного П. регулирует деятельность и поведение при помощи соответствующих дозволений или запретов. Устанавливая взаимозависимость должного и возможного поведения, единство и равенство взаимных прав и обязанностей, П. выступает как положительное бытие свободы, исключающее самоуправство, произвол, подавление личности; очерчивая границы свободы, П. становится мерой (нормой) свободы. Признание свободы воли в качестве основного определения человека как разумного существа выражается в присвоении каждому человеку прав, т. е. юридической возможности действовать безотносительно к его социальному, этническому, профессиональному и т. д. положению. Поскольку каждый человеческий индивид обладает неповторимыми особенностями интеллектуального, физического, творческого развития, формируется и действует в различных социокультурных условиях, П. становится единственно возможной формой равенства неравных индивидов, заключающейся в соизмерения всех индивидов одной социальной ипостасью, одной и той же равной мерой — формальным равенством прав, равенством всех перед законом. Исходное равенство индивидов в определенных обществом отношениях — равенство перед законом и судом, равенство прав и обязанностей, исходных возможностей и т. п. — было зафиксировано еще Аристотелем в понятии "уравнивающей" справедливости, создающей достоинство личности и права человека. "Распределяющая" же справедливость вытекает из свободы людей в выборе форм и способов жизнедеятельности, которые получают оценку обществом и подлежат воздаянию как в положительном, так и отрицательном смыслах. В реальном обществе невозможно достичь универсального понимания справедливости, поскольку каждый индивид, исходя из своего места в обществе, своих социальных преимуществ и социальной ущербности, отдаст предпочтение такому пониманию справедливости, при котором возникнут наиболее благоприятные возможности доступа к социальным благам и (или) утверждения в качестве всеобщего миропорядка базовых ценностей его (суб)культуры. Поэтому П., в контексте измерения всех равной мерой, утверждает формальную справедливость, т. е эквивалентность взаимных предоставлений и получений, в основанных на свободной воле взаимоотношениях людей. Внутренняя связь, нераздельность и взаимная обусловленность таких признаков П. как свобода, равенство, справедливость, должное, выражающих социальную и духовную природу человека, составляют ценностную и трансисторическую сущность П. В той мере, в какой правовые предписания, отвечая на потребности в создании и применении правовых актов, выражают собой определенный правовой идеал — "должное", а последний оказывает воздействие, преобразует реальные отношения людей, П. является социально- и духовно-практическим освоением мира. При таком подходе к П. оно рассматривается как аккумуляция всего исторического опыта человечества, данного в различных формах собственности, социальных институтов, моральных и религиозных взглядах, выражающегося в общих для всех людей масштабах прав, свобод и обязанностей, которые позволяют достигать как эффективной организации социальных взаимодействий, так и самореализации человека. Реализуя фундаментальные функции культуры (освоения и познания мира, нормативную, коммуникативную, преемственности, защитную и т. д.), П. обнимает собой весь комплекс связей, в которых люди достигают свои цели, интересы, жизненные планы. Поэтому познание сущности П., глубокое проникновение в сложные правовые явления и процессы невозможны только в рамках юридической догматики. Лишь раскрыв органическое единство П. и закономерностей исторического процесса и целостного развития общества, возможно понять истоки и природу правовых норм и институтов, их функции и роль в воспроизводстве индивида и социума. Предельно широкое понимание П. охватывает и закономерности правообразования, и место права в системе общественных отношений и П. в действии — соединении нормативов с живой человеческой деятельностью. П. — явление мировой и национальных культур, составная часть "старых" и "новых" цивилизаций, проявление объективной логики общественных отношений, закономерные императивы и требования этих отношений, которые политическая власть призвана отразить в действующем законодательстве. философской проблемой, напрямую связанной с повседневной жизнью людей, каждого человека, является вопрос о соотношении П. и закона, о том, что такое закон. От его решения зависит, каким быть правопорядку и общественному строю, быть ли ему принуждающим приказом власти или выражением абсолютной ценности человека. Если П. — это прежде всего сами волевые отношения, то законы, получив от законодателя соответствующую знаковую и институциональную форму, выражают П. в той мере, в какой верно отражают динамику общественного развития. Поэтому законодатель должен видеть П. в самой действительности, ибо то содержание закона, которое законодателю предстоит выразить в акте государственной воли, дано как нечто реальное самими общественными отношениями. Общественное отношение приобретает юридический характер не потому, что уже имеется разработанная норма П., регулирующая поведение людей в его рамках, но потому, что в самом содержании общественного отношения есть признаки П. вые нормы и принципы выступают специфической формой фактических общественных отношений. Они призваны закреплять, освящать и охранять объективно необходимые порядки, в которых всегда присутствует, как определенный масштаб свободы действий человека, возможность выбора целей и средств их достижения, и определенный масштаб ограничения этого выбора. Объективно необходимый порядок складывается и формируется в столкновении различных социальных сил и тенденций, вследствие чего борьба за правовые принципы начинается на доюридической стадии их формирования и не прекращается в связи в его окончанием. Понимание П, как формы всех иных общественных отношений не означает отсутствия в нем специфической внутренней логики, выражающей единство всех конкретных правоотношений. П. выступает как единая, унифицированная форма различных общественных отношений, взятых в одной и той же — юридической — плоскости. П. — не только то, что органично вытекает из жизнедеятельности общества, П. проявляется не только в формах нормативности, но и в ненормативных правовых установлениях, принципах, правовой политике в различных отраслях законодательства. Формальная определенность — не сущностное качество П., а лишь способ выражения его нормативности, т. к. это качество во многом зависит от системы источников П. и в случае незавершенности формальной определенности может быть преодолено при помощи аналогии П. или закона, ограничительного или расширительного толкования. Универсальные ценностные свойства П. "вообще" всегда существуют в конкретно-исторической форме национальных (этнических) правовых систем, устанавливающих официальный "эталон" меры свободы, равенства и справедливости. Единообразие понимания этого эталона, именуемого позитивным П., и регулирующая роль, выраженная в режиме законности, обеспечиваются такими свойствами П. как нормативность, знаковость и институциональность. Нормативность П. служит основанием для появления и разработки т. н. нормативистского правопонимания, или нормативизма. По мнению немецкого правоведа Г. Кельзена (1881 — 1973), следовавшего кантианской гносеологии, содержание сущего (мира материальных событий) и должного (правовых норм) логически отделены друг от друга, поэтому исследование оснований одного должного может привести только к другому должному. В соответствии с этим П. трактуется как иерархическая система норм, в которой каждая норма выводится из более высокой нормы. Высшая же, базовая норма, стоящая перед конституционными нормами, ниоткуда не выводится и постулируется в качестве гипотезы. Абсолютизируя инструментальную роль П., Г. Кельзен игнорировал вопросы классовой сущности П., связи П. с экономикой, политикой и моралью. Такой подход ведет к отождествлению государственного и правового порядка, к признанию основным условием действенности П. государственного принуждения. Нормативизм советской юриспруденции получил яркое воплощение в определении "права" А. Я. Вышинским как совокупности правил (норм) поведения, выражающих волю господствующего класса и обеспеченных государственным принуждением. Т. е., существование закона, его публично-властная данность в роли П. предшествует той правовой сущности и содержанию, выражением которых этот закон как носитель П. должен являться. Сегодня нормативизм подвергается критике за узкоклассовое понимания П., сводящее его к перечню функций господства одного класса (сословия) над другими. Происходит закрепление собственности и политической власти, прав и привилегий господствующего социального слоя, при этом трудно показать, как воля этого слоя выражается в праве-норме и правопорядке. Нормативистское понимание П. ведет к отождествлению П. и текстов, что создает условия для подмены юридических норм декларациями и лозунгами. При этом возникают "параллельные миры" — мир писаных законов и мир фактически действующих норм поведения, что неизбежно приводит к стиранию граней между правомерным и неправомерным поведением, резко снижает роль юридической осведомленности. Нормативизм статичен по своей природе, не учитывает т. н. "предзаконное", т. е., формирование правовых отношений в реальной жизни до их отчетливого законодательного воплощения, и "послезаконное", т. е. реальный правовой режим, обладающий определенной мерой соответствия правопорядка действующей нормативной системе. Нормативизм не в состоянии справиться с определением сущности международного ? этатистски трактуя его как П. межгосударственное. В этом случае теряется сама природа международного П. как П. человечества, представляющего защиту основным правам и свободам человека следовательно, имеющего в основе ценностный, а не силовой характер. Критика нормативизма не означает умаления объективной роли нормативности П. Вне формально-определенных и всеобщих норм поведения П. не может выполнить своей регулятивной функции нормативность П. служит основой совершенствования законодательства и правил законодательной техники, учета и систематизации нормативных актов, в современных условиях — создания информационно-поисковых систем и др. перспективных направлений правовой службы, наконец, нормативность выступает основой правового воспитания и социализации, правовой пропаганды. Не менее важна для понимания формы существования П. его знаковая или, более широко, текстуальная природа. П. большей частью существует, будучи воплощенным в определенную текстуальную форму, закон предстает перед нами как определенная знаковая система. Текстовая коммуникация в сфере П. связана как с интерпретацией смыслов (преступление несет в себе множественную символику антисоциальности, законопослушность — не менее богатую символику социальной солидарности), так и с игровыми способами объективации П. Неточности, неясности, размытости смысла употребляемых в правовых текстах высказываний порождают произвольности в интерпретациях нормы. В связи с этим для правотворческой и правоприменительной практики важными оказываются процедуры прочтения закона, введение его текста в различные контексты. Институциональность П. (иногда в юридической литературе употребляется термин "институционность") означает, что оно выступает как система объективированных юридических норм, реализуемых при помощи публичной власти (государства). П. неосуществимо без аппарата публичной власти, направленного на применение правовых норм, решение споров, принуждение к исполнению и соблюдению П., наказание правонарушителей. Публичная власть, взятая как исторически развивающийся институт, призвана не только создавать П.: переводить "созревшее" социальное в правовое состояние, — но и обеспечивать развитие общественных отношений в соответствии с позитивным П. — действующим законодательством. В этом — институциональном — качестве П. становится относительно самостоятельным не только от отдельных лиц, но и от общества в целом, создавая саму возможность законности, т. е. такого режима общественной жизни, при котором правомерность или неправомерность поведения всех лиц и государственных органов определяется лишь одним критерием — действующими юридическими нормами, выраженными в законах и других официальных юридических источниках. П. — не только система норм, но и специфический вид человеческой деятельности сложного опосредующего характера, состоящий в совершении субъектами действий, предусмотренных общеобязательными нормами или соглашениями сторон. Специфика предмета правовой деятельности заключается в том, что в его качестве выступает любая другая деятельность людей — по распоряжению имуществом, оказанию услуг, продаже товаров, воспитанию детей и т. п. Цель правовой деятельности — в обеспечении регуляции совместного труда, организованности и устойчивости разнообразных связей в обществе, защите прав и свобод человека и гражданина. Необходимый момент генезиса, функционирования и развития П. как системы правовых отношений и правовой деятельности — правосознание. Оно присутствует в процессах правотворчества, применения и соблюдения П. В правосознании кристаллизуется и закрепляется оценка социальными субъектами значимости, полезности и приемлемости для них как данной системы П. вообще, так и отдельных его элементов. Эта оценка создается соотношением интересов и целей, которых люди достигают своей деятельностью, с теми возможностями и требованиями, что представлены в П. Через отношение П. и закона, степень неотвратимости и суровости наказания за нарушение правовых норм, оценку условий и возможностей социальной свободы, предоставляемой действующим законодательством, в сознании социальных субъектов складывается "правовая картина мира", правовая ментальность общества, группы, индивида. Они выражают характер и глубину осмысления, способы закрепления в языке принципов и норм П., превращения их в структурные элементы индивидуально-личностного развития. Первичный уровень правосознания — массовое, обыденное, практическое правосознание, рождаемое повседневным участием людей в правовой деятельности и правовых отношениях. Специфика правосознания на его первичном уровне заключается как в стихийном и бессознательном формировании логикой существующих волевых и нормативнооформленных отношений его содержания, так и в том, что значения, символика и смысл этих отношений не просто фиксируются в сознании индивидов, закрепляются в их опыте, но и психологически переживаются. вые нормы только тогда и действенны, когда они реализуются и, следовательно, органически связаны с чувствами и эмоциями конкретных лиц, которые их реализуют. Признание волевого характера П., связанного с сознательной целеустремленностью, активностью человека, выражающихся в его действиях, требует анализа социально-психологического механизма возникновения П. в деятельности людей — до и независимо от правовых норм. Именно здесь находит реализацию методологический потенциал психологической школы права Л. Петражицкого (1867 — 1931), устанавливающей, что П. возникает в нашем опыте, имеющем отношение к выполнению обязанностей. Оно возникает в виде особых императивно-атрибутивных состояний сознания, где "императивность" представляет собой переживание и осознание своего долга перед другими людьми, а "атрибутивность" выступает как осознание своего П. требовать выполнения обязанностей со стороны других. Такое — по Л. Петражицкому — интуитивное П. в отличие от позитивного (нормативного) П. универсально, оно существует всегда и везде, неотъемлемо от того, что в любой человеческой деятельности, проявляющейся через единичные акты взаимодействия между людьми, присутствуют и притязания, и обязанности. Последние возникают и в отношениях между любовниками, и между гангстерами. Другое дело, что официальное, законодательно оформленное в нормах и правилах поведения П. не может и не должно санкционировать и обобщать все бесконечное многообразие межличностных волевых взаимодействий. Теоретическое правосознание является процессом и результатом специализированной деятельности, направленной на осмысление П., его границ и оснований, на систематизацию и развитие знаний о П. Эта деятельность имеет своей задачей не непосредственную регуляцию поступков, предметных действий людей, но осмысление и преобразование действующего П., выраженного в законе, анализ существующих форм правового опыта, деятельности и эффективности правовых институтов и норм с т. зр. реальных правовых отношений. Теоретическое правосознание не обходит и практику толкований, комментариев и разъяснений по поводу того или иного закона применительно к конкретным случаям, судебным прецедентам и т. п. На определенном этапе логика развития теоретического правосознания неизбежно приводит к проблемам обоснования содержания норм П., правомочности их публично-властного закрепления государством. В своей рационально-абстрактной форме правосознание выходит на уровень общей теории о природе и назначении человека и общества, смыкаясь в своем содержании с областью социально-философских вопросов, представляя собой образ социальной философии. Теоретическое правосознание не тождественно юриспруденции в целом, т. к. последняя ориентирована на действующее законодательство. В отличие от теоретического, систематизированное правосознание существует как в виде профессионального мышления особых юридических должностных лиц — судей, адвокатов, юрисконсультов, следователей, нотариусов и др., и в форме различного рода юридических документов и кодексов, норм, постановлений, указов и т. п. Здесь на первый план выступает соответствие содержания сознания и документов общеобязательным нормам П., представленным в виде официально санкционированных предписаний и предустановленных санкций. Т. е., с одной стороны, это сознание специализированное, требующее профессиональной подготовки, с другой, — в рамках своей непосредственной компетенции оно не разрабатывает юридические доктрины, решающие проблемы происхождения, смысла и функций юридических норм, их социальной целесообразности, способности регулировать и контролировать человеческую деятельность и поведение. вое сознание, нормы П., институты П. и т. д. всегда в большей или меньшей мере политизированы, поскольку бытие П. опосредовано государством, политическими отношениями социальных групп. Поэтому правовые доктрины, выражая интересы определенных социальных и политических сил, неизбежно приобретают идеологический характер. Взаимодействие П. и политики в рамках системы соционормативной регуляции деятельности людей имеет двойственный характер. Позитивное П., П. в форме законодательства выражает ценностные основания государственной политики, служит инструментом выражения позиций экономически господствующих групп. Динамичность и подвижность политической борьбы, как правило, сопровождается стремлением к выходу за пределы П., противопоставлением законности целесообразности, определяемой корпоративными и личными интересами. П. же в своих ценностных свойствах призвано не усиливать власть сильного, но, наоборот, ограничивать ее. Поэтому Аристотель рассматривал П. как политическую справедливость. Источник прав человека — сам человек, его потребности и интересы, его образ жизни, его потребность в самореализации и утверждении в мире людей своего человеческого достоинства и чести. Сам же человек и выступает носителем этих прав, подтверждая тем самым человеческое, социальное, а не государственное происхождение П. Отождествление П. с насилием, введение принуждения в сущностное определение П. неверно потому, что насилие — не вообще принуждение, но лишь такое принуждение и нанесение ущерба, которое нарушает свободу воли человека. Аксиологическая ловушка, содержащаяся в постановке вопроса об узурпации свободной воли ("а судьи кто?") требует нравственного определения свободной воли в качестве доброй или злой, выяснения взаимоотношений П. и морали. Для понимания диалектики П. и морали полезно различение И. Кантом поведения "легального", понимаемого как исключительно внешние, формальные, выраженные в поступках отношения людей, и "морального", представляющего собой внутреннюю способность разумного существа устанавливать для самого себя универсальный и необходимый нравственный закон ("категорический императив"). Необходимость пространства неморальных поступков следует из сущности морали, обращенной к внутреннему миру человека, требующей добровольного самоограничения, самопожертвования; поэтому, выступая в качестве абсолютных пределов пространства культуры, мораль оказывается чрезвычайно уязвимой в относительных (групповых, этнических, индивидуальных) формах существования — как по содержанию, так и по способу действия, опирающемуся на силу общественного мнения. В П. же должное и справедливое мыслится как то, что должно быть законом всего общества, за нарушение чего должна следовать неизбежная санкция. Вместе с тем правовые нормы предполагают условием своего действия элементарные нравственные нормы — "минимум морали": уважение достоинства других людей, чувство личной ответственности за свои поступки и т. д. В правосознании реальным содержанием наполняются те термины закона, которые непонятны и практически неосуществимы без учета норм и критериев общественной морали: "хулиганство", "оскорбление", "клевета", "исключительный цинизм", при ее помощи конкретизируются и становятся общезначимыми такие оценочные понятия, как "уважительная причина", "достаточные основания". Единство П. и морали не означает, что юридические нормы могут применяться в зависимости от моральных принципов; последние имеют отношение к П. в той мере, в какой неявно присутствуют в нормах П., политически введены в правовую систему. Сущность и смысл П. закономерно проявляются в его функциях. Гуманистическая функция П. заключается в том, что оно выступает как объективно возможный и необходимый масштаб социальной свободы, стимулирующий творческую активность, самосознание человека и его ответственность. Равные возможности, справедливость, свобода выбора в рамках нравственной и утилитарной автономии, свобода слова и совести — эти общечеловеческие ценности составляют фундамент правового статуса личности в современном цивилизованном обществе. В этом плане самоценность П. есть особый социальный феномен, связанный с исторически развивающимся П. каждого человека на свободу, равенство и справедливость, вытекающими из социальной природы личности. Само словосочетание "права человека" несет гуманистический смысл идеи юридического закрепления общечеловеческой, родовой сущности потребностей и интересов членов общества. П. человека как чистое воплощение П. выражают и защищают первичные предпосылки достойного человеческого существования, независимо от пола и возраста, расы и национальности, социального положения и профессии. Под достойным существованием понимается тот минимум материальных и духовных благ, который общество может реально обеспечить каждому его члену уже по одному факту его рождения; отсюда характеристика основных П. человека как "естественных, неотъемлемых и данных от рождения". По этой причине П. человека относятся к непосредственно-социальным П., которые, в отличие от других охраняемых законом интересов, обеспечивают не отдельные стороны человеческой жизнедеятельности, а воспроизводство целостной системы общественных отношений. Потребности, лежащие в основе этих интересов, являются предпосылками воспроизводства данной конкретно-исторической формы общественного развития и ее культурного содержания. Посягательства на основные П., их массовые нарушения представляют угрозу достигнутому рубежу социальной свободы и возможностей самореализации личности. Т. о., П. человека естественно необходимы в любом обществе, и их первоосновой являются притязания индивида на определенные социальные блага и наличие возможностей реализовать такие притязания. По объему правоспособности и кругу субъектов П. в различные исторические эпохи можно судить о том, кто из индивидов и в какой мере признается в данной системе П. человеком. Движение всемирной истории к современной "концепции прав человека" — это движение через этапы "привилегированного" человека ко все большему расширению круга людей, признаваемых в качестве человека. Последний на сегодня этап привилегированного человека — признание в качестве субъекта П. гражданина (человека как члена государства), а последняя форма прав привилегированного человека — П. гражданина (в их соотношении с П. человека). Реальные права-свободы, определяющие правовой статус личности, имеют принципиальное значение для оценки степени развитости, демократичности той или иной системы П., государственного строя. Их расширение за счет новых П. ранее не относимых к числу "естественных", служит одним из важнейших показателей общественного и правового прогресса. Познавательная функция П. заключается в усвоении и осмыслении правовой картины мира как системы норм деятельности и поведения, П. и свобод человека в результате практического участия в правовых отношениях и освоения разнообразных юридических текстов. Благодаря познавательной функции П. человек формирует систему знаний о том, как регулируются общественные отношения П., что запрещается законодателем, какими П. и обязанностями обладает субъект правоотношений, как личность может участвовать в определении своих П. и обязанностей, в реализации своего правового и политического статуса. Регулятивная функция П. реализуется через переработку информации о П. и его оценки в создание программ деятельности (знания — предписания), которые определяют конкретные поступки и действия людей. Юридически регулятивная функция реализуется через определение правовыми нормами: а) правоспособности и правового статуса граждан; б) компетенции государственных органов и полномочий должностных лиц; в) юридических фактов, создающих, изменяющих или прекращающих правоотношения; г) необходимого типа правового регулирования в зависимости от характера общественного отношения (общедозволительный, разрешительный). Защитная (в юридической терминологии — охранительная) функция П. состоит в защите П. человека, социальных институтов и общественных отношений, выражающих основы данного общественного и государственного строя, соответственно сюда относится и вытеснение чуждых отношений. Реализуя эту функцию, законодательство информирует граждан о том, какие ценности общества и культуры взяты под охрану, и влияет на их волю угрозой санкций, установлением запретов и реализацией юридической ответственности. Прогностическая функция, или функция моделирования, связана с тем, что постановка целей преобразует знания и оценки П. в идеальный план будущей деятельности с конкретным правовым содержанием, который мотивирует ее, расчленяет на определенные этапы, подбирает соответствующие юридические средства и предваряет практический результат. Эта функция заключается в предвидении того, какие нормы нужно создавать и применять для наиболее эффективного воздействия закрепленных в них П. и обязанностей на развитие общественных отношений в желаемом направлении. Ю. Г. Ершов