Постмодернизм, Постмодерн

Термин, описывающий социально-культурную трансформацию высокоразвитых стран Запада, происходящую в последнюю четверть XX в. Значение термина "П." зависит от контекста его употребления и, соответственно, от того, в рамках какой понятийной пары он выступает. В социально-историческом контексте "постмодерн" — the Postmodernity, die Postmoderne — коррелят "модерна" {the Modernity, die Moderne, la modernite) как эпохи, простирающейся приблизительно от начала Нового времени до середины XX столетия. В эстетическом контексте П. (Postmodernism, Postmodernismus) — контрагент "модернизма" как стиля и этапа в истории искусства. (В рус. языке соответствующие понятия сопряжены с двусмысленностью, возникающей из-за специфики языковой традиции: слово "модерн" в русском словоупотреблении прочно закреплено за направлением в искусстве конца XIX — начала XX веков.) Если отвлечься от точечных фактов употребления термина "П." в философско-исторической и культур-философской литературе первой половины XX в. (он встречается, например, у Тойнби), то появление понятия П. следует отнести к концу 60-х годов. В этот период термин "П." операционализируется сначала в дискуссиях по теории архитектуры, а затем в литературной критике и в искусствоведении. (Одной из первых публикаций, в которых термин "П." стал использоваться не для обозначения стилевых изменений в архитектуре, а как обобщенное выражение общезначимого культурного сдвига, была статья Л. Фидлера в журнале "Плейбой" за 1969.) "Постмодернистской" называли свою позицию молодые художники, музыканты и теоретики искусства, стремившиеся подчеркнуть тем самым свое несогласие с эстетической теорией модернизма. Основными приметами новой позиции были: скепсис по отношению к идее первородства, оригинальности; отказ от представления о художнике как творце; стирание различия между "высокой" и "массовой" культурой; смещение внимания с порождения нового на игру с уже созданным. Следствием этой переориентации стал принципиальный эклектизм, сознательное внедрение в работу множества скрытых и явных цитат, предпочтение пародии, пастиша и коллажа. При ближайшем рассмотрении оказывается, однако, что едва ли не все черты "постмодернистской" эстетики уже содержатся в художественной практике "модернизма": смешение стилей и коллаж, равным образом как и размывание грани между высокой и массовой культурой имело место в поп-арте 50-х, а стирание грани между искусством и повседневностью практиковали еще в 20-е годы такие типично модернистские течения как дадаизм и футуризм. Выдержать натиск критики адептам П. помог выход в свет эссе Лиотара La condition postmoderne (1979), а появление в начале 80-х работ Бодрийара о "симулякре" и "симуляции" придало термину "П." статус социально-критического понятия; наконец, статья Джеймисона "П. и культурная логика позднего капитализма" (1984) распространила дискуссии о П. на англо-американское пространство, обусловив тем самым "постмодернистский" бум в исследовательской литературе. Этот бум не продлился, правда, и десятилетия: уже в конце 80-х чувствуется пресыщенность некогда будоражившими дебатами, появляются публикации о "конце П.", о "пост-постмодерне" и т.д. Употребление термина "П." в качестве обозначения некоторого философского направления некорректно. П. как философии не существует и существовать не может. Отражением тенденций П. в интеллектуально-философской плоскости может служить постструктурализм, а в социально-философском плане содержания, связываемые с П., исчерпываются понятиями "постиндустриальное", "посткапиталистическое" и "информационное" общество. Осмысленность термина "П." поэтому не раз ставилась под сомнение. Он уместен лишь в качестве маркера глобальных изменений в социокультурной реальности, переживаемых высокоразвитыми странами Европы и Северной Америки. Этот сдвиг носит объективный характер и не сводится к интенциям отдельных интеллектуалов, будь это проводники П., связавшие с ним свою профессиональную карьеру, или его оппоненты, пытающиеся дезавуировать П. как недоразумение. Неслучайно Лиотар избегает субстантивации прилагательного postmoderne (этому, впрочем, препятствует и франц. язык, в котором существительное moderne отсутствует), ведя речь не о П. как некой сущности, а об условиях, или о ситуации П. в социальной и культурной сфере. Суть этой ситуации, как подчеркивает Лиотар, заключается не в проявлении свойств, каковых "модерн" якобы не имел, а в особом отношении к "модерну". П. не есть нечто, что следует после "модерна" или направлено против него — основные черты ситуации "постмодерна" уже заключены внутри "модерна": дело заключается лишь в специфической рефлексии на эти черты. Своеобразие ситуации П., по Лиотару, состоит в радикальном недоверии к идеологиям, содержащим в себе притязание на всеохватывающее объяснение мира и тем самым претендующих на абсолютную легитимность. К числу таких идеологий, которые Лиотар называет "большими наррациями", или "метанаррациями", относятся наррации эмансипации, науки, просвещения и религии. Любая мировоззренческая система, провозглашает ли она спасение через веру в откровение, освобождение от эксплуатации или бесконечный прогресс за счет технического обустройства мира, имплицитно содержит в себе тоталитарный заряд. Претендуя на всеобщность, а значит — на статус единственно истинной, любая метанаррация стремится вытеснить или покрыть собой все альтернативные наррации. Культурная ситуация, обозначаемая как "ситуация постмодерна", имеет ряд социальных, эстетических и интеллектуальных параметров. Ключевой формулой для характеристики этой ситуации стало "исчезновение социального" (Бодрийар). Под этим провокативным выражением имеется в виду утрата, растворение (и в этом смысле — исчезновение) универсальной среды, в прежние эпохи служившей эстетическим опосредованием человеческой деятельности и обеспечивавшей интерсубъективность взаимодействия людей. Событие, которое переживается не в некотором интерсубъективном пространстве, а на экране телевизора или компьютера, теряет свою "событийность". Доступ к культуре более не опосредуется ни в пространстве, ни во времени, ее произведения становятся объектами пассивного созерцания; культурная деятельность утрачивает свое коммуникативно-практическое измерение, обретая характер вторичного репродуцирования внешнего мира. Это обстоятельство находится в центре размышлений Джеймисона. Кроме того, "исчезновение", или "конец социального", о котором говорит Бодрийар, означает исчезновение связующих общество культурных скреп; субъекты социального действия превращаются в результате в изолированные социальные атомы. В этой связи теоретики П. ведут речь о "фрагментировании субъекта". Индивид превращается современными технологиями массовой коммуникации в плоскость, на которую масс медиа могут наносить любые записи. Фабрикуемая средствами массовой коммуникации фиктивная действительность в такой мере вытесняет "реальность", что индивиды перестают четко различать грань, отделяющую "реальное" от "символического". Фрагментирование общественной жизни в несколько иных терминах осмысляется Лиотаром. Конец "метанаррации", констатируемый Лиотаром, есть распадение единой "Истории" на множество партикулярных "историй". Прежде единое социальное целое расщепляется на множество альтернативных друг другу "наррации" — мировоззрений, идеологий, образов жизни. Нормативная нагрузка, придаваемая этому диагнозу, весьма различна. Одни подчеркивают его социально-критический заряд (очевидный у Джеймисона и раннего Бодрийара), другие усматривают в тематизации П. вариант культурного пессимизма и неоконсерватизма (упрек, обычно бросаемый Лиотару). Отсюда крайняя пестрота оценок в литературе о П. С девизом П. принято связывать такие имена как Лаку-Лабарт, Поль Вирилио (Франция), Рорти (США), Одо Марквард, Слотердайк (ФРГ). Из многочисленных исследований, популяризирующих П., можно выделить работы социологов Баумана (Великобритания), Энтони Гидденса (США) и Питера Козловски (ФРГ), философов Вольфганга Вельша, Ульриха Зоннемана, Дитмара Кампера (ФРГ) и Джанни Ваттимо (Италия). В. С. Малахов Дженкс Ч. Язык архитектуры постмодернизма. М., 1985; Эко У. Заметки на полях "Имени Розы" // Иностранная литература. 1988, №10; Райхман Д. Постмодернизм в номиналистской системе координат // Флэш Арт. 1989, № 1; Гидденс Э. Постмодернизм // Философия истории. М., 1995; Ильин И.П. Постструктурализм. Деконструктивизм. Постмодернизм. М., 1996; Козловски П. Культура постмодерна. М., 1997; LA. Fiedler. Cross the border — close the gap: Postmodernism // Playboy. 1969, № 12; J. Habermas. Der philosophische Diskurs der Moderne. Weinheim, 1987; Nach der Postmoderne (Hrsg. A. Steffens.). Dusseldorf, Bensheim, 1992; F. Jameson. Postmodernism, or The Cultural Logic of Late Capitalism. Durham, 1993; D. Harvey. The Condition of Postmodernity. Cambridge, 1994.